|
СУФИИ
Суфии представляют собой древнее духовное братство, происхождение
которого никогда не было установлено или датировано. Сами они не
проявляют большого интереса к подобным исследованиям, довольствуясь
ссылками на проявления их образа мышления в различных странах в разные
периоды времени. Несмотря на то, что суфиев ошибочно считают
мусульманской сектой, их можно встретить в любой религии, и этим они
похожи на "Вольных и Принятых Масонов", которые, в зависимости от
конкретной ситуации, могут положить перед собой в Ложе Библию, Коран или
Тору. Они называют ислам "оболочкой" суфизма только потому, что считают
суфизм тайным учением всех религий.
Один из ранних авторитетных суфийских авторов Али аль-Худжвири
приписывает самому пророку Мухаммаду такие слова: "Тот, кто услышит
голос суфиев и не скажет при этом "Аминь", будет записан перед Господом
как неосторожный". С суфиями Мухаммада связывают и многие другие
традиции. Так, например, можно считать суфийским приказание, отданное
Мухаммадом своим последователям, смысл которого сводится к тому, что
необходимо уважать всех Людей Книги. Здесь имеются в виду те, кто
почитает свои собственные священные писания, термин, принятый позднее,
чтобы включать сюда зороастрийцев.
Суфиев нельзя назвать сектой, ибо они не связаны абсолютно никакими
религиозными догматами и не используют никаких постоянных мест для
поклонения. У них нет ни священного города, ни монастырей, ни
религиозных принадлежностей. Они отрицательно относятся к любым
названиям, которые могут их склонить к той или иной форме догматизма.
Суфий, как и "квакер", это не более чем прозвище, к которому они
относятся с добрым юмором. Самих себя они обычно называют "друзьями" или
людьми, "подобными нам", и узнают друг друга по некоторым природным
способностям, привычкам и категориям мышления. Несомненно, что суфийские
школы собирались вокруг определенных учителей. "Окончить" такую школу
невозможно, да и сами школы существуют только для удобства тех, кто
работает над совершенствованием своего обучения посредством близкого
общения с другими суфиями. Характерные суфийские черты отличают самые
разнообразные литературные произведения, начиная, по крайней мере, со II
тыс. до н. э., и хотя наибольшее влияние на цивилизацию они оказали
между VIII и XVIII вв. н. э., Кларк пишет, что аналогичная суфийская
традиция, рассматривающая суфизм как непрерывное явление, использует
аллегорию "вина" для того, чтобы показать постепенное развитие этого
учения, которое проявляло себя более или менее явно до тех пор, пока
снова не ушло в себя в XVII в. Эта аллегория выражена так:
"Семена суфизма
были посеяны во времена Адама,
дали ростки во времена Ноя,
расцвели во времена Авраама,
Начали развиваться во времена Моисея,
Созрели во времена Иисуса,
Дали чистое вино во времена Мухаммада".
Суфии и сейчас не менее активны, чем раньше. Число их достигает 50 000
000 человек.
Суфизм приобрел восточный оттенок, т. к. он очень долгое время
существовал в рамках ислама, но настоящего суфия можно встретить и на
Западе, и на Востоке, он может быть генералом, крестьянином, торговцем,
адвокатом, школьным учителем, домашней хозяйкой и вообще кем угодно.
"Быть в миру, но не от мира", быть свободным от честолюбия, алчности,
интеллектуальной спеси, слепого повиновения обычаю или благоговейного
страха перед вышестоящими лицами - вот идеал суфия.
Люди, которых впоследствии стали называть дервишами, поклялись друг
другу в дружбе и верности в 623 г. Они стали называть себя суфиями, что
может означать шерсть (суф), набожность (суфий) и передает также
некоторые другие значения. Сорок пять человек, заключивших такой договор
в Мекке, и столько же в Медине, представляли собой ядро мусульманского
суфизма.
Деятельность этих людей принимала различные формы. Первый и четвертый
халифы (Абу Бакр или Али) создали особые общества, где люди занимались
упражнениями. Таким же путем пошел Увайс аль-Карни, основавший в 651 г.
первый аскетический орден. В VIII в. в Сирии появляются здания,
специально предназначенные для нужд нового движения. Так мусульманский
суфизм проявлял себя внешне.
Суфии уважают религиозные обряды в той мере, в какой они способствуют
социальной гармонии, и одновременно расширяют базис религиозного учения,
где это только возможно, толкуя религиозные мифы на более высоком
уровне: так, например, ангелы олицетворяют для них высшие способности
человека. Искателю предлагают "тайный сад" для роста его понимания, но
никогда не требуют от него становиться монахом или отшельником подобно
мистикам; он же впоследствии может заявить о том, что озарение пришло к
нему благодаря настоящему опыту ("тот, кто пробует, знает"), а не
философским аргументам.
Суфий использует религию и психологию для того, чтобы стать выше всего
этого. Достигнув цели, он "возвращается в мир", чтобы вести по пути
других.
Проф. Никольсон особо подчеркивает это объективное понимание религии,
переводя Руми следующим образом: "О мусульмане, не осталось на свете
влюбленных, кроме меня. Только меня можно назвать верующим или
христианским отшельником. Осадок от вина, кравчий, поэт, арфа, музыка,
возлюбленный, свеча, вино и радость опьянения - все это я. Семьдесят две
веры и секты в мире на самом деле не существуют:
Богом клянусь, всякая вера и секта - это я. Земля и воздух, вода и
огонь, более того, тело и душа - и это я. Истина и ложь, добро и зло,
легкость и трудность с начала и до конца, знание и изучение, аскетизм,
благочестие и вера - это я. Будь уверен, что огнедышащее преддверие ада,
и сам адский огонь, и рай, и Эдем, и гурии - это я. Земля, и небо, и
все, что есть на них, ангелы, пери, джинны и все люди - это я".
Руми разрушил ограниченность обычного сознания. Теперь он может видеть
все в истинном свете, понимать близость и единство внешне различных
вещей, осознать предназначение человека, и в особенности суфия. Все это
стоит гораздо выше того, что обычно называют мистицизмом.
Суфии традиционно считали себя наследниками одного единственного учения,
принимавшего в зависимости от обстоятельств множество различных форм,
которое можно было сделать инструментом развития человека. Основа для
широкого распространения суфийской мысли и деятельности была заложена
мастерами классического периода, охватывающего около восьми веков после
возникновения Ислама (примерно с 700 до 1500 г. н. э.). Суфизм был
основан на любви, его деятельность направлялась с помощью динамической
силы любви, он находил выражение в обычной жизни человека, поэзии и
работе.
Между суфизмом и Исламом не могло быть никаких внутренних противоречий,
т. к. суфии считали Ислам проявлением существенного взлета
трансцендентального учения. Суфизм использовался для поддержания
контакта с внутренней реальностью Ислама, а также любой другой религии
или истинной традиции.
В своих "Рубайах" великий суфий Хайам уделяет особое внимание
внутреннему опыту, который не имеет никакого отношения к теологической
версии того, что люди по ошибке считают истинной религией:
"В обители и келье, монастыре и синагоге
Одни страшатся ада, другие мечтают о рае,
Но в сердцах у тех, кто постиг божественные тайны,
Нет места таким фантазиям".
С развитием науки и искусств в средневековом мусульманском мире
суфийский гений особенно ярко проявлял себя, когда суфии становились
врачами и учеными, когда они украшали символами свои здания и
произведения декоративного искусства (некоторые из этих символов сегодня
называют арабесками), предназначенные для того, чтобы в видимой форме
увековечить некоторые вечные истины, к которым приходит человек в
процессе поисков конечной гармонии и единения со всем творением.
Хотя достижения чисто практической системы суфиев зачастую были неясны
посторонним наблюдателям, не знавшим об истинном значении этой системы,
их можно обнаружить в мышлении, искусстве и мистико-оккультных областях
всего Востока и Запада. Для того, чтобы ближе подойти к суфийскому
опыту, необходимо кратко остановиться на методах этих мистиков. Начать
можно с поэзии шуток и символов.
Обычно говорят, что путей, ведущих к суфийскому мышлению, существует
почти столько же, сколько и суфиев. Религию, например, нельзя ни
принимать, ни отвергать до тех пор, пока искатель не будет точно
осведомлен о ее реальном содержании. Суфии утверждают, что
принципиальное единство всех религий не признают во всем мире только
потому, что большинство верующих не представляет себе, чем, в сущности,
является религия. Она не обязательно должна быть тем, что о ней обычно
думают.
Для суфия противоречия между религиозным человеком и атеистом подобны
спору человека, считающего Землю плоской, с тем, кто убежден, что она
имеет форму цилиндра, - ни тот, ни другой не имеют об этом реального
представления.
В этом заключается основное различие между суфийским методом и методами
других метафизических систем. Слишком часто считают аксиоматичным, что
человек обязательно должен быть либо верующим, либо неверующим или,
возможно, агностиком. Если он верующий, он будет ожидать, что кто-нибудь
укажет ему на веру или систему, которая, по его мнению, сможет
удовлетворить его потребности. Мало кто укажет ему на то, что он может и
не понимать, в чем именно эти потребности заключаются.
В мире суфия есть высшие измерения; для него вещи исполнены значения
совсем в другом смысле, чем для людей, сформировавшихся под влиянием
подготовки, навязанной им обычным обществом.
Полностью развитый ариф (познавший или адепт) преодолевал многие ступени
и проходил долгий курс обучения под руководством различных пиров и
муршидов (духовных наставников), прежде чем обретал познание (ирфан), с
точки зрения которого каждая существующая религия является более или
менее верным отражением великой и лежащей в основе всего Истины, с
которой он в конечном итоге вступил в контакт. Он не считал ни
возможным, ни желательным передавать свое понимание этой Истины никому,
если не считать тех немногих, кто, благодаря такой же подготовке был
способен к ее восприятию.
Суфии никогда не должны мириться с существованием каких бы то ни было
преград между своими учениками и тем, чему они их учат. Отсюда слова
Руми о подчиненной роли поэзии по отношению к реальному поиску. То, что
он хотел передать, было выше поэзии. Подобная точка зрения может
шокировать людей, привыкших считать, что нет ничего более тонкого, чем
поэтическое выражение. Именно такие воздействия считаются необходимыми
для освобождения ума от привязанностей ко второстепенным вещам,
"идолам".
Однако озарение может прийти только благодаря самому исключительному из
людей, независимо от того, как часто обрывочные иллюзии истины будут
пробиваться сквозь замешательство искателя. Такой учитель является
Совершенным и Превосходным Руководителем: "Найти его невозможно даже
тогда, когда он существует". Учитель всегда сам находит ученика. "Ложные
учителя и обманутые ученики напрасно преследуют миражи пустыни, в
изнеможении возвращаясь назад. Они являются жертвами собственного
воображения".
"Мы не боимся ада и не желаем рая"
"Пост - это не более чем экономия хлеба. Обычные
молитвы больше всего подходят для стариков и старух. Паломничество - это
мирское развлечение. Овладей сердцем - только господство над ним можно
назвать настоящим завоеванием. Суфийский Закон Жизни требует:
Доброты к юным,
Щедрости к бедным,
Доброго совета друзьям,
Прощения врагам,
Безразличия к глупцам,
Уважения познавших".
На собраниях дервишей использовались танцы (двигаясь по кругу и
поворачиваясь при этом вокруг собственной оси (правая ладонь обращена к
небесам, а левая - к земле), танцоры символизируют планеты, вращающиеся
вокруг Бога), стихи и музыка. С ними чередовались ментальные и
физические упражнения, предназначенные для того, чтобы помочь разуму
осознать свои собственные потенциальные возможности, и использующие для
этого идею гармонии. Деятельность Руми можно назвать гармоническим
развитием с помощью гармонии.
Изучая те из его идей, которые были доступны посторонним людям, многие
иностранные наблюдатели были поставлены в тупик. Один из них ссылается
на его "совершенно не восточную идею о том, что женщина является не
просто игрушкой, а лучом божества".
"Я полностью исследовал и Крест и Христиан. Его не
было на кресте. Я побывал в индуистском храме и в древней пагоде, но и
там не было следов его. Я дошел до Герата и Кандагара. Я искал. Не было
его ни вверху, ни внизу. Решившись, я дошел до горы Каф, но и там я
нашел только птицу Анка. Я отправился в Каабу. Его не было там. Я
спросил о нем Ибн Сину, но он был выше философии Авиценны... Я заглянул
в свое сердце. Там я увидел его, а больше нигде его не было..."
Слово "он" (которое в оригинале можно понимать как он, она или оно)
означает истинную реальность. Суфий вечен, и то, что он использует такие
слова, как "опьянение", "виноград" или "сердце", является необходимым,
но настолько приблизительным, что выглядит пародией. Вот как Руми
использует эти слова:
"Прежде, чем в этом мире появился сад, виноградная лоза и виноград,
Наши
души уже были пьяны от вина бессмертия".
|
