|
 *
Господь...
Страна яркого, но не слепящего света, мягкого, но не усыпляющего тепла, приятных запахов, но не острых и дурманящих, а неуловимых, дающих всему твоему естеству восторг.
Звуки, они божественны... Лишь здесь они не атакуют тебя своими громкими волнами, стремясь во что бы то ни стало ворваться в твою душу, здесь они спокойным и прекрасным потоком вливаются в нее в гармонии с цветом и формами, что тебя окружают.
Дитя, родившееся на свет, смотрит на него невинным, видящим все его чудеса взором, ведь перед ним - Бог. Малыш еще молод, поэтому все предстоит перед ним ярче, сильнее: запахи более острые, картины четче и фрагментарнее, звуки стремительней, но это не значит, что его восторг меньше. Ничуть. Затем, чем больше становится ребенок, тем более замедляется восприятие, однако восторг и наслаждение остается неизменным.
Значит, старец должен видеть мир постепенно, совсем плавно, но быть счастливым и восторженным? Ведь Господь всегда с ним? Да, так и должно быть, но в современном обществе тот самый невинный ребенок, будь то мальчик или девочка, достигнув определенного возраста, блуждая по твоей стране, Господи, вдруг натыкается на огромную, чудовищную, неприступную стену суровой реальности. Чтобы ее преодолеть, ему нужно забыть тебя, о Прекрасная страна, твой свет, твое тепло, и запахи, и звуки.
Я долго ждала Его унылыми зимними вечерами, представляя, как оно ворвется в мою жизнь с загадочным скрипом и блеском, хотя в комнате не должно было быть света и нечему было отражаться в его гладкой поверхности.
Но вчера вечером я была далека от того, чтобы ждать Его: моим мыслям оставался всего один шаг, чтобы стать хаосом, и ровно столько же - до порядка. Когда же в воздухе, напротив моего, вырос Глаз, я поняла, что заблуждалась: только фантомы, прячущиеся в детских шкафах, нуждаются в скрипе несмазанной дверцы для эффектного появления, а гладкая поверхность - атрибут лишь волшебных зеркал иллюзионистов.
Глаз был мне знаком, ведь я видела его каждый день, по крайней мере, каждое утро и вечер. Но что-то в нем было не так... спокойствие? Черный зрачок. Не знаю, что делало Его живым. Быть может, это комета, что на мгновенье вынырнула из его глубины, а потом стремительно ускакала обратно, как бы спохватившись. Необъезженная кобыла хлестнула меня своим хвостом. Неужели я приняла этот свет за влажный блеск и решила, что Глаз жив? Нет. Иначе он просто сверкнул бы и снова померк. На самом деле что-то не давало ему умереть. И где-то в нем планеты весело играли в жмурки. Озорницы то собирались шумной гурьбой и, что-то лепеча, раскручивали какого то беднягу так, чтобы у него непременно закружилась голова, то, хохоча, убегали врассыпную и позванивали колокольчиками-лунами, чтобы он обратил на них внимание и они имели возможность, ловко увернувшись, оставить его в полном недоумении, с пустыми руками, да еще с туманностью на глазах.
Что-то благословляло проказниц: не бойтесь, у вас еще есть время! Они охотно убегали играть, а созвездия меняли свой облик.
Но меня позвали, и я отвлеклась. В комнате стало по-настоящему темно...
Небо, много Неба... Оно такое разное и такое близкое. Оно ложится на тебя, когда ты, наконец, поворачиваешься к земле спиной, и твой взор обращен не к ногам, а туда, ввысь, куда человеку дано попасть лишь во сне.
Когда тучи смотрят на тебя в упор, а волосы провисают над бездной, что-то внутри тебя переворачивается, и тебе уже не нужны ноги, чтобы ходить по этому твердому шару. Над тобой - небо, где все твое тело - глаза, а все твои чувства - медленное движение вокруг своей оси...
* Всепоглощающее время (лат.)
|
|
|
|
|
