Создатель трёх чудес основал школу, которая называлась
"New Smail". В ней занимались тем, что скажет преподобный Учитель. Просуществовав 33 дня и один час, школа распалась.
Поняв, что, прыгнув в яму самостоятельно, ты должен оттуда самостоятельно выбраться. Это четвертое чудо. Вы видели, как двигаются облака по небу? Может быть, это двигаемся мы? Это пятое чудо.
Создатель пяти чудес основал монастырь, в котором располагались 33 женщины. Занимались они тем, что прикажет преподобный Учитель. Однажды, собравшись на вылазку, в болоте утонули все женщины. Школа распалась.
И сотворил он гору, и назвал её горой Смеха. Поскольку она находилась на том самом болоте, это было очень смешно. Гора была шестым чудом.
Выкрав из местной деревни семерых детей, преподобный Учитель основал школу "Семь совершенных людей". Трое погибли сразу же.
Великий Учитель, теперь он назывался так, долго молился Богу о том, чтоб тот послал на землю хоть каплю воды. Град убил восемь человек в деревне.
Основав школу жучков и паучков и выучив их язык, он стал первым человеком, который за свою жизнь перебил более тысячи насекомых… Да, всё чаще они не улыбались, даже если им разорвать рот по периметру.
Посчитав, что седьмое чудо будет лишним, Учитель основал школу Травы и цветочков.
После распада школы за отсутствием в ней учащихся Учитель осознал, что никто не хочет радоваться жизни, как он, и ушел в лес.
Там высмеял восемнадцать охотников, охотившихся за йети.
После этого его никто не видел. Может, его пристрелили вместо йети обидевшиеся охотники, может, сам он умер от старости или от смеха.
Но до сих пор его видели только в случайных улыбках прохожих.
Эта рукопись была найдена в 1218 г.
Описанный в ней учитель был зачислен
В армию святых в 2001 г.
Почти 800 лет люди жили без смеха,
И без такого гения, как он.
И вот наступила следующая инкарнация.
Однажды он пошел в лес и понял, что лучше идти вперёд, чем назад. Так совершилось первое чудо. Он сел в муравейник не колебаясь. Так совершилось второе чудо. Встав с муравейника живым, он совершил третье чудо.
Странное, неименумое коснулось его шеи, пронеслось по коротеньким пушистым волосам, пока он просыпался.
Казалось, будто мир ворочается во сне. Или какие-то хищные звери рычат в шелестящей траве, накатываясь, как чёрная буря.
Нет.
А что же это? Что?
Он открыл глаза и посмотрел на выход из пещеры, дрожа, как вспоминающий зиму огромный зверь.
"Скажи мне, - подумал он, - откуда идёт этот ужас? Кому несёт он смерть?"
С трудом отодвинув камень с прохода, он вышел наружу.
Перед ним раскинулись бесконечные просторы моря, небеса, полные облаков и духов. Какая-то невидимая сила тянула его туда… вперёд.
Там, говорили легенды, земля разливалась волной до иного моря. От берега до берега только земли, сколько звёзд в ночном небе. Но всё это было где-то там… А здесь стояло крохотное существо с холодеющим сердцем, удивляясь, недоумевая, боясь.
"Это ты?" - спросила тень ястреба.
Он обернулся.
Тени рук его деда чертили непонятные линии на ветру.
"Молчи!"
Язык старика мягко обглаживал беззубые десна. Глаза, как лужицы, оставшиеся в пересохших руслах реки его лица.
Они стояли на краю рассвета, притянутые неведомым.
"Мы пойдём на великую охоту, - сказал Старик. - Сегодня, - как уста, говорили руки, - день несмышлёных юнцов и дряхлых старцев. Ибо лишь самые юные видят жизнь впереди, и лишь самые старые способны на неё оглянуться, прочие же так заняты жизнью, что не видят её".
Старик неторопливо огляделся. Да! Он знал, он был уверен, он не мог ошибаться! Чтобы найти, чтобы увидеть то, что во тьме, нужны невинность младенца и невинность слепца.
"Пошли!" - приказали дрожащие пальцы.
Маленький кролик и ястреб, прикованный к земле, вышли в надвигающуюся бурю…
"Птицы! - вскричали руки старика: - Птица летит на юг! Кончилось лето!"
"Нет! - ответили пальцы маленького существа, - лето только началось, и я не вижу птиц!"
"Они летят так высоко, - сказали руки Старика, - что лишь слепой может ощутить их полёт. Их тени ложатся на сердце - не на землю. Моё сердце чует их перелёт. Лето уходит. А с ним и мы. Быть может, мы уже уходим?".
"Нет! - вскрикнул малыш испуганно. - Куда мы пойдём? Почему? Зачем?"
"Кто знает? - откликнулся старик. - Мы можем не двигаться с места. Но даже не двигаясь, мы, быть может, уйдём!"
- Нет, возвращайтесь! - Кричало существо пустому небу, незримым птицам, ясным ветрам. - Останься, лето!
"Бесполезно! - сама собою ответила рука старика. - Ни ты, ни я, никто не остановит этих холодов. Погода сменилась, и холод падает на нашу землю до конца веков".
"Но откуда? Откуда идёт он?"
"Оттуда", - указал наконец Старик.
В сумерках они вгляделись в великие воды, что тянутся на восток, до края мира, куда ещё никто не заплывал.
"Там, - показал сжатый кулак старика. - Там".
Они смотрели с холма на костёр, что казался не больше звезды. Моргнёшь - и он дрогнет. Закроешь глаза - исчезнет. И останется.
"И это великое дело?" - спросил малыш.
Лицо старика исполнилось ужасом лет и нежеланной мудростью, как у падшего на землю орла. Глаза полыхали ясно, точно из глубины их поднималась ледяная чистая вода, в которой отражается всё. Как река, вливавшая небо и землю, познавшая их, принимавшая молчаливо и позволявшая копить пыль и время, облики, звуки и судьбы…
Он кивнул.
Надвигалась буря. Это кончается лето. От него летели птицы на юг, не касаясь тенями скорбящей земли.
Морщинистые руки застыли. Время вопросов прошло.
Маленькое существо исчезло во тьме, следуя за орлом и ястребом, обитавшим в каменеющем теле деда.
А внизу вздыбилось море, метнуло на берег ещё одну солёную волну и, ударившись о берег, разлетелась на миллиарды осколков, зашипевших в песке, словно тысяча заточенных ножей.
|
Жил-был Саша. Не какой-нибудь там Иван-царевич, Марья-искусница или Карлсон. Нет, это был просто Саша. Что? Интересно, что же это за Саша такой, который даже не Баба Яга и не Винни-Пух?..
Мне тоже!
Так вот. Жил этот Саша и не в царстве, и не в государстве, а… в человеческой системе исчисления! Слыхали про такую? Может, это в которой каждый человек является состоящим элементом чего-то целого, огромного и невероятно необъятного?..
Эх-хе-хе…
Вряд ли можно было бы с первого раза определить, какой номер ячейки в этой необыкновенно человеческой системе занимал наш неопределённый элемент Саша, сколько подобных ячеек было рядом с ним, сколько стояло за ним и сколько ещё будет впереди.
И если бы Саша захотел "уныть и отчаяться", он бы наверняка оказался уже в самой последней ячейке, или вообще бы выпал из системы, на худой конец. Но нет, этот Саша занимал уже определённое положение в системе, именуемой человеческой. И, наверное, хотел бы увеличить свой "номерочек" хоть на одну ячейку.
Но иногда что-нибудь: бамсь! И номерочек, как за него ни хватайся, наоборот уменьшается.
Вот так и приходилось скакать то назад, то вперёд в непокидаемой надежде не протирать дыры на старых местах, а открывать что-то новое, ещё неизведанное, стремиться к чему-то большему, например, к концу системы.
А что же ждёт на финише?!
Эх, а ведь знал же это Саша когда-то! Тогда, когда был вне этой системы, и смотрел на неё, как на цепочку муравьёв, тянущих свой груз в гору и постепенно приближающихся к нему. Знал Саша, что скоро эти муравьи, эти человеки-элементы сольются с ним. Но тогда они уже не будут муравьями, не будет у них уже этого ненужного груза, так мешающего скорее оказаться на вершине.
Они станут частью чего-то целого, вечного и бесконечного.
Но вдруг всё переменилось.
Что заставило Сашу выпасть из целого, что заставило спуститься в Систему и стать таким же муравьём, как и множество других, и тоже нести свой тяжёлый ненужный груз. И чем ниже в системе, тем тяжелее эта ноша. Саша не хочет расставаться со своим грузом, значит, он ему всё-таки нужен для чего-то? Но для чего? Может, поможет ему вспомнить то, про что уже давно забыто? И чем больше будет вспоминаться, тем больше будет выбрасываться из этой корзины. И тогда, под конец, её вовсе можно будет оставить совершенно пустой и ненужной. А в конце чего? В конце Человеческой системы исчисления, где Саша пока что - один из её элементов…
|
Глава 1
 |
…Вот уже до самых ног доходит тепло. Пламя обматывается вокруг тебя… Женя не чувствует никакой боли, но всё-таки сердце её тремтит. Боится она смерти или же нет, никто не знает, только её душа… Женя находится на середине пути к смерти.
- Идти в перёд, иль вернуться…
Не реша, закрыла она глаза, и вот… И всё…
Её душа замкнута в какой-то железной клетке, её сердце сковано цепями. Рваться, не рваться, а никуда уже она и не денется от своей жизни. Хотя это и нельзя назвать жизнью, ну, а скорей всего, это долгие мученья от которых не убежишь и не спрячешься… Да, это так называемая судьба, то есть правильно:
- Судьба выбирает свой путь, а не ты сама… И никуда уже ты и не денешься от своей судьбы. |
Она почему-то не видит уже родных и близких людей.
Женя находится в каком-то таком состояние: не то радость, не то горе поделено напополам.
У неё теперь не возникают никакие мысли…
Даже мечты. Она хотела, чтобы они исполнились… Всё то, чего Женя добилась за всю свою жизнь исчезло…
Мысли пропали, мечта. В общем, вся её жизнь испорчена.
В её голове один дым, туман, она идёт по дороге, ничего не видя, кроме воздушных облаков. Она слышит только шум.
Женя прозрачная, невидимая как воздух. Но она так и живёт, думая, что это нормальная жизнь.
Но в этой жизни она никого не боится, не от кого не прячется.
Иногда от горя она хочет плакать, но у неё это не получается. Она не плачет, Женя просто грустит.
Ей уже не одиноко как было когда-то. Она не ищет свою жизнь, но и жизнь не находит её сама.
Женя не верит в надежду, ей уже всё равно…
Глава 2
Настало утро. Как Женя проснулась. Она подошла к зеркалу и протёрла лицо руками. И она засмеялась, потому что поняла, что всё это, всё, что было ночью, всё это был сон.
Она стояла на месте.
|
Наверно, в дальних и немыслимых мирах
Встречались мы с тобой, приятель...
Ты фараоном был, а я....
Я фараонов был ваятель...
Ты был всесилен, мудр и смел,
И голос твой как гром гремел -
Держал страну и твой удел
Был выше всех и выше дел...
Я ж по тропе шел одинокой,
И был скорее глух, чем слеп, -
Хоть был как дерево, высокий,
Но высота ведь тоже склеп...
Ты жил в миру, я жил в пустыне,
Ты был богат, я нищим был...
И это живо и поныне -
Господь нас дальше не пустил...
|
Лазурная змейка
Свернувшись и положив голову на хвост, одна маленькая лазурная Змейка смотрела на звёзды. Те тянули к ней свои лучи и подмигивали вспышками света. Метеориты проносились прямо у неё под носом, стараясь привлечь внимание, но Змейка совсем не замечала их красоты - она думала.
"Эти белые бабочки… - размышляла она печально и перекладывала полную забот голову на третье сверху кольцо своего тела, - могут летать так высоко! Выше воробьёв и ласточек. Конечно, они поднимаются не так далеко, как Орлы, но тоже достаточно далеко. Ведь они такие лёгкие и крылатые… Как бы я хотела взлететь хотя бы один разочек! У меня есть капюшон - но им нельзя махать. У меня зоркие глаза - но они никогда не пригодятся мне в полёте… "
В это время на соседней планете сидел Звёздный кот. Он наблюдал за лазурной змейкой всё это время, глядя своими огненными глазами прямо в холод её глаз. И видел слезинки, которые падали на песок рядом с нею и тут же превращались в хрустальные льдинки. Слышал её вздохи и мысли и совсем их не понимал…
…"Здравствуй…" - услышала вдруг змея и настороженно подняла голову. Кто бы это мог быть?
"Здравствуй", - повторил Звёздный кот и перелился из одного места в другое. Змейка могла видеть только его светящийся силуэт, сложенный из крохотных искорок звёздной пыли. Несколько робких светлячков тут же потянулись к нему, почувствовав родную душу.
- Ш-ш-ш, - на всякий случай решила припугнуть его лазурная змейка, но странное существо только неслышно рассмеялось и пролетело прямо сквозь неё сияющей радугой огоньков.
"Не трать понапрасну свои шипы, - весело произнёс Кот. - Они совсем меня не пугают".
- Вот как. А кто ты такой?
- Я живу на одной совсем крохотной звёздочке, - ответил ей ночной гость. - И случайно услышал тебя.
- Услышал меня? - не понимала змейка. - Ведь у тебя нет ушей!
- А кто тебе говорил, что нужно слушать ушами? Разве ты не знаешь, что все твои мысли грохочут там, среди звёзд, как барабаны и мешают спать нам, Звёздным Котам?
- Если ты Кот - то я могу тебя съесть, - обрадовалась змейка. - Я совсем не боюсь котов!
- Фу, как неприлично, - почему-то фыркнул незваный гость. - Давай-ка лучше полетаем!
…Полетаем… Перед глазами змейки всё закружилось водоворотом - неужели она сможет полететь ТУДА, где - ей казалось - и полагается жить всем Змеям, и порхать среди этих сверкающих бабочек под тёмно-фиолетовым взглядом Неба?
Она развернула все свои кольца, и чтобы быть поближе к небу, вытянулась вверх. Но кончик хвоста всё равно упирался в землю, и змейке опять пришлось плюхнуться на землю. Ночная пыль поднялась и осела вокруг неё чёрным туманом…
- Нет, это невозможно! - горько вздохнула Змейка. - У тебя нету такого длинного и тяжелого тела, как у меня, так что лучше убирайся к себе на звёзды и не дразни меня! Не то я и вправду тебя укушу!
- Я уйду, как только ты скажешь, что после не будешь жалеть, что не полетела со мной, - ласковым и далёким голосом проурчал Кот. - Если ты не будешь жалеть - я уйду…
Змейка опустила голову к земле, а потом подняла её к небу. Бабочки всё ещё сверкали там, призывая её оставить всё и полететь к ним…
"Ну! Чего же ты боишься? - словно спрашивали они. - Разве не об этом ты просила?"
- Да, разве не об этом? - вторил им Звёздный кот. - У тебя будут крылья - настоящие серебряные крылышки. Они смогут поднять тебя высоко-высоко…
"И это всё?" - изумлялась она, прикрывая глаза и уже ощущая лёгкий озноб ветра у себя на коже. "Я согласна!" …И вдруг…
- Нет… не всё… - голос Звёздного Кота стал вдруг холодным как лёд и одновременно жгучим, как лава. - У каждого полёта есть цена, лазурная змейка! Если ты полетишь со мною - то не сможешь уже вернуться!
… Не смогу?… А как же пустыня и Солнце, и щекочущее чувство жизни, которое так радует меня, когда я просыпаюсь на рассвете? Как же моя мама?…
Вдруг змейка застыла, а глаза её плотно закрылись. Она поняла, что если подумает ещё хотя бы одну-единственную мысль - то уже не сможет думать о полётах. Цена была слишком высока…
А белые бабочки всё так же смотрели на неё сверху и даже не думали облегчать её выбор.
- Ну же! - торопил Звёздный Кот. - Скоро рассвет! Я растаю - а ты будешь думать, что это только сон приходил к тебе!
Впервые за свою жизнь Змейка почувствовала, что у неё есть сердце - как раз в тот миг, когда его нужно было вырвать…
"Да, наверное, это только сон…" - вздохнула она и, зажмурившись, свернулась в кольцо…
Её глаза были плотно закрыты, и хотелось спать. Она сладко зевнула. Звёздный Кот! Какая нелепица! Ещё только в последний раз взглянуть на этих блестящих мух и - спать, ведь и вправду уже светает…
Звёзды грустно прощались с ней, бледнея в первых лучах Земного светила…
И вдруг взгляд Змейки скользнул по песку… Хрустальные камешки её вечерних слёз лежали там. Поблескивали и вовсе не думали таять…
"Стой! - вдруг проснулась она и закрутила головой по сторонам, стараясь угадать - покинул её Звёздный друг или нет. - Постой, постой, постой! Не улетай, милый Кот! Да! Я хочу отправиться с тобой!"
…Но его уже не было рядом - и он вряд ли теперь смотрел ей в глаза оттуда - со своих звёзд…
"Погодите, звёздочки! Что же я наделала! - металась лазурная змейка, которая теперь, под лучами зари становилась просто бледно-зелёной. - Я отправляюсь с вами!"
И не раздумывая больше ни секунды - ей и так было слишком страшно, - она поползла к Серебряному камню - в его тени ещё была ночь. Несколько движений, изгибов, поворотов - и она на вершине. Последняя бабочка, улетая в Царство Ночи, бледнела над горизонтом. "Ничего! Даже она сможет показать мне дорогу!" - Змейка бросилась в небо…
…Звёздный Кот тронул лапой её тело - прозрачное и сияющее, словно алмаз…
…Я умерла?…
…Ты стала Драконом, глупая...
…Прямо сейчас! Обернись назад! Посмотри на свои крылья!…
|
|
