ГОРОД ВОЛШЕБНИКОВ  

     Город Волшебников утопал в зелени. Причудливые дома веселили взор. Один был похож на розу и, как сотни роз, благоухал. Другой напоминал паровоз, у него даже дым шёл из трубы.
     Городской фонтан в центре города мог внезапно начать извергать не воду, а огонь. У голубей, кружившихся над городом, в клювиках появлялись цветы, и на прохожих вдруг сыпался дождь лепестков. Облака иногда превращались в мирно пасущихся на небе овечек…
     Хорошо жилось в городе Волшебников.
     Однажды по улицам этого города шёл почтальон. Он нёс очень важное письмо, обращённое ко всем жителям города Волшебников. Но как только почтальон свернул на улицу, где жили волшебники, любившие превращать предметы в птиц и зверей, важное письмо превратилось в воробышка. Это какой-то волшебник невзначай глянул на сумку почтальона.
     Воробей расправил крылышки и, весело чирикая, улетел.
     Поэтому жители города так и не узнали о важном письме, которое пришло от волшебника Альмагера…
     Ещё когда город Волшебников только создавали, Альмагер не захотел жить в шумном городе, а поселился отдельно – высоко-высоко в горах, где никто не мешал ему заниматься своими волшебными делами.
     Заглядывая в будущее, он узнал, что в город Волшебников должна прийти беда. А придёт эта беда под личностью простого человека в соломенной шляпе.
     В центральной части города стоял дом. Он вроде бы ничем не отличался от других домов – тоже состоял из облаков и Пепси-колы, но жители других домов, проходя мимо него, возмущённо перешёптывались. «Какой нахал! – говорил один волшебник другому. – Совсем нас не уважает!»
     «Может быть, он даже затевает что-нибудь противоволшебное!» – отвечал ему собеседник.
     И было чему возмущаться – ведь в этом доме жил Упс – самый молодой и ещё несмышлёный Маг и Волшебник. Едва оказавшись в городе, он сразу же наделал всяких дел, не поддающихся осмыслению волшебным умом. Например, вместо того, чтобы взять – щёлкнуть пальцами – и наколдовать себе полполяны цветов, он долго и терпеливо выращивал около своего дома растения из крохотных семечек. Или ещё, он влюбился в обыкновенную земную королеву – причём немолоденькую, – вместо того, чтобы писать оды и стихи феям, русалкам и колдуньям. Зато все волшебные дела он делал спустя рукава. Начинал колдовать одно, потом мысли у него путались – он перескакивал на другое, и в результате получал что-то совсем третье.
     Например, вместо супа он мог наколдовать себе живого бычка (потому что ему было жалко убивать его на мясо), компот с фрикадельками из грибов, и всё это (включая бычка) было полито шоколадным соусом. В общем – все волшебники так смеялись над ним и его бычком (который, кстати, поселился на кухне, научился говорить и выбрал себе имя – Пантелеймон), что несчастному Упсу пришлось завесить окна туманом и даже перевести все часы в доме на пять минут назад (на случай, если он что-то натворит, чтобы было время всё исправить).
     …И вот однажды Упс увидел около своей клумбы человека – тот разглядывал цветы мандрагоры и папоротника (те как раз цвели).
     Человек был одет скромно и просто, как одеваются умные образованные люди. Из-под огромной соломенной шляпы торчали непослушные огненные завихрюшки волос, которые ослепительно блестели на солнце.
     Упс, увидев незнакомца за окном, забыл про все свои колдовские дела, волновавшие его раньше, и удивлённо уставился на человека.
     – Ха-ха, – посмеивался незнакомец, глядя на Упса. – Вы ещё не поняли, с кем имеете дело?
     – Нет! – просто ответил Волшебник.
     – Я Карколам, – прогремел голос незнакомца, – и пришёл, чтобы уничтожить город Волшебников. А спасти его сможешь только ты! Если, конечно, захочешь… Ха-ха-ха!
     Упс не понимал слов странного человека. «Зачем он говорит мне всё это?» – думал он.
     И тут ему захотелось посмеяться над этим странным созданием, и Упс решил наколдовать чего-нибудь. Он задумал превратить этого зазнайку в жабо… Но из этого у него ничего не получилось… Тут бы Упсу следовало задуматься – почему так? И если бы он задумался, то сразу бы понял, что соломенная шляпа у человека на голове – не такая уж простая: взгляды Волшебников разбиваются об неё, как об экран или шлем. И поэтому никакое волшебство не действовало на этого человека.
     Но вместо этого Упс просто растерялся. Как же так? Его колдовство не действует?.. Во второй раз он попытался превратить Карколама в секс-бомбу, но опять ничего не вышло… Тот только посмеивался.
     – Позвольте-позвольте, уважаемый коллега, – вдруг появилась из окошка голова Пантелеймона с очками на носу, – вы хотите сказать, что собираетесь уничтожить город Волшебников. Но зачем? С точки зрения закона распределения энергии во Вселенной, вы не сможете один победить всех. И главнейший фактор – зачем?
     – Да! – обрадовался Упс такой неожиданной поддержке своего друга, – действительно, зачем?
     На что незнакомый волшебник рассмеялся.
     – Когда я был маленьким и глупым, – начал рассказывать он, – взрослые дядьки и тётьки, и даже мои родители (и особенно прадудушка), говорили мне: «Ты не можешь быть самым сильным! Ты не можешь быть самым главным! Ты должен учиться дружбе и любви! Ты не сможешь один!». Но я знал, что они ошибаются. И решил доказать им это. Я МОГУ быть главным! МОГУ быть самым сильным! Так что всю свою жизнь я готовился к сегодняшнему дню! Теперь я ЗНАЮ, что смогу всех победить! И сделаю это непременно. Если только…
     – Если только что? – снова перебил Пантелеймон. – Любезнейший, а знаете ли вы, что сказал бы по вашему поводу великий психоаналитик Зигмунд Фрейд?..
     – Знаю-знаю… – засмеялся Карколам, – потому что он-то и был моим внебрачным прадудушкой и не раз говорил со мной.
     – Вот как? Извините, я вас перебил, продолжайте, – и бычок отступил в тень дома.
     – Только ты, Упс, сможешь предотвратить реки крови и толпы призраков – свежих и неудовлетворённых…
     – Как?! – воскликнул Упс.
     – У тебя есть кое-что, что нужно мне… – загадочным тоном зашептал Карколам, – одна вещица…– И странный гость медленно исчез.
     …Утро следующего дня началось с того, что человек в соломенной шляпе таинственными и совершенно беззвучными шагами направлялся по не менее таинственным улицам города Волшебников к ещё более таинственному дому… Навевавший на жителей города только ужасные воспоминания, этот дом уже давно не пользовался спросом. Давно сюда никто не заходил.
     Карколам подошёл совсем близко и щёлкнул пальцами – дверь тут же отворилась. Человек переступил порог и тут же пропал в тишине этого дома.
     Загадочным и таинственным дом считали потому, что раньше там жил фиолетовый Колдун. Натворив много глупостей в городе Волшебников, он внезапно исчез. И лишь некоторые из волшебников знали, что теперь в этом доме живёт Таинственный Дух, который охраняет волшебный Магнит. Этот Магнит имеет два полюса – Полюс Добра и Полюс Зла. Им можно управлять, как хочешь, если только сможешь пройти через могучую дверь и победить Духа…
     Одно из заданий Карколам уже выполнил, что будет дальше – не знал никто…
     Дух возник словно из ниоткуда, вдруг слабым черноватым туманом проявившись в пыли дома. Он преградил Карколаму путь и уже разинул рот, чтобы дыхнуть на него пламенем. Но Карколам забормотал про себя волшебное заклинание, которое долгие годы искал по всему миру и наконец добыл под пытками у одного из монахов дальнего Даосского монастыря. И Дух остановился.
     – Кто тут? – спросил Дух, присматриваясь к незваному гостю раскалёнными угольками глазниц.
     – Это я – Зло! – грозно ответил Карколам. – Я вернулось в этот город! Принимай меня!
     – Хозяин… – расчувствованно протянул Дух и хотел было полезть обниматься, потому что долгие годы страдал от одиночества, но Карколам жестом руки остановил его.
     – Не сейчас, – сказал он, – сперва давай-ка я немножко тут обживусь…
 
     …На следующее утро всех Волшебников в городе ждал сюрприз – старый заброшенный дом Колдуна за одну ночь превратился в огромный, до самых облаков, Замок. Он весь был увит плющом и паутиной, а верхушки его шпилей чесали тучкам брюшки.
     Главнейшина Города, едва только проснувшись, сразу же побежал к своему начальнику по шкале Волшебства – Добрейшине Города. К сожалению, Добрейшина не мог говорить, но он был замечательным Волшебником, и вдвоём они ничего не боялись. Затем Главы Города направились к Замку.
     Карколам уже ждал их у входа, попивая из стакана свою утреннюю порцию крови невинной жертвы.
     – А-а, явились? – произнёс он с небольшой издёвкой. – А я-то уж заждался.
     – Что ты здесь делаешь? – обратился к нему Главнейшина. – Ты поселился в нашем городе, минуя волшебный таможенный контроль и эМАГрационную службу! Немедленно пропишись!
     – Э-э, как бы не так! – засмеялся Карколам. – Теперь я буду жить в этом доме, портить воздух в вашем Городе, управлять волшебным Магнитом и повелевать всем вашим мирком! Вчера ночью, после большой стирки, я переставил стрелку Магнита на «Совершенное Зло», и постепенно весь ваш город станет всё больше и больше погружаться в него! Пока вы все не станете чёрными подонками типа меня!

     – Какой ужас! – изумился Главнейшина. – У тебя, должно быть, было несчастное детство!
     – Да, правильно, спасибо, что заметили, – улыбнулся Карколам. – А теперь я скажу вам моё единственное условие для того, чтобы я вернул Магниту его прежний полюс, «Умеренно Добрый», навсегда покинул вас и уже никогда больше не появлялся в этих местах.
     Главы Города переглянулись.
     – Говори! – произнесли они в один голос, но только Добрейшина говорил мысленно.
     – Мне не хватает одной вещицы, чтобы стать совершенным! – медленно растягивая слова, произнёс человек в шляпе. – Это – любовь! Я не умею любить никого, даже, к сожалению, самого себя. Мне всё ещё кажется, что я мерзкий и противный, такой же, как и вы все – жалкие людишки. Я хочу научиться Любви! И так уж получилось, что единственный, кто умеет любить хоть чуть-чуть, да ещё обладает волшебной силой, – это ваш недотёпкуватый Упс. Так вот – мне нужно его сердце! Я съем его – и научусь всему, что умел он! Заставьте его отдать мне своё Сердце – и я навсегда покину ваш Город. Только не убивайте его – он сам, с великой Любовью, должен предложить мне полакомиться собой!
    
     Тем временем Упс, ещё ничего не зная, лишь изредка ловил себя на мысли о том, что же он должен сделать, чтобы город Волшебников остался живым и невредимым. Он и представить себе не мог, что этот странный человек, так неожиданно появившийся ещё вчера у его дома, хочет получить его же сердце. Упс занимался чем попало, лишь бы не сидеть без дела, – он наколдовал себе целую кучу роз и пытался сплести из них веночек, когда в дверь постучали… Ещё не зная, кто стоит на противоположной стороне, Упс придумывал, чего бы такого сотворить. И вдруг к нему пришла гениальная мысль – он наколдует через порог невидимую нить, чтобы гость перецепился через неё и упал на пушистый мягкий кактус. Щёлкнув пальцами, он со спокойной душой направился к двери. И как же он удивился, увидев на пороге Добрейшину и Главнейшину. Упс хотел было переколдовать свою пакость, но было поздно – Добрейшина, перецепившись за нитку, уже летел… Упс отвернулся в сторону, чтобы никто не увидел, как он покраснел. Сами Главы Города нагрянули к нему и вдруг… как он мог…
     Но он успокоился уже тогда, когда Добрейшина, громко шлепнувшись в другом конце комнаты… ничего не сказал.
     Нужно было приступать к делу, и Главнейшина не знал, с чего начать. Он мялся на одном месте и не мог сказать ни слова. Но начинать всё равно когда-то было надо, и поэтому Главнейшина, так ничего и не придумав, решил действовать кривым путём.
     – Ты помнишь Колдуна Царграза, который жил в нашем городе? – обратился он к Упсу.
     Упс, удивлённо хлопая глазами, молчал.
     – Сегодня мы нашли его завещание! Он оставил его перед тем, как покинул город Волшебников.
     Упс немного запоздало тихо сказал:
     – Помню!
     – В этом завещании Колдун завещает тебе всё своё имущество… Представляешь, не кому-нибудь, а именно тебе! – Упс ничего не понимал, а Главнейшина продолжил: – Ты станешь самым волшебнутым…
     – Но… как… – хотел было вставить снова Упс, но Главнейшина перебил его.
     – Ты станешь могущественным… И сможешь делать всё, что захочешь… Тебе нужно только переселиться в его таинственный и заколдованный дом!
     Упс не знал, что ему говорить – ему совсем не хотелось переселяться в этот заброшенный замок. Там было противно… Но он ничего не успел придумать, поскольку увидел вдруг странную сцену – Добрейшина гневно смотрел на Главнейшину, мычал и крутил пальцем у виска.
     «Странно, – подумал Упс, – что-то ему не нравится».
     Но Добрейшина мычал всё сильнее, потому что Главнейшина не понимал, он даже начал пускать пузыри изо рта. Так что Упсу стало жутко интересно – что же он хочет сказать.
     – Говори! – произнёс он и щёлкнул пальцами…
     – Глупый, тупой, вислоухий кретин… – сразу же послышались слова из уст Добрейшины, и Упсу даже стало жалко, что он расколдовал Главу Города.
     – О чудо! – закричал Главнейшина и полез к Добрейшине обниматься. – Ты можешь говорить! Ни один Волшебник не мог излечить тебя, даже я!
     Упс очень удивился – он не знал, что Добрейшина немой. Думал, что просто молчаливый.
     – Спасибо тебе, Упс! – И они оба пожали ему руки.
     Но когда первые «слюни» закончились и Волшебники разговорились, Добрейшина вдруг снова вернулся к теме их прихода.
     – Миленький Упсик-пупсик, – ласково произнёс он своим новым голосом. – То, что ты смог расколдовать меня, говорит о твоей огромной волшебной силе. Даже не знаю, откуда она у тебя. Я как раз говорил моему коллеге, как он не прав, что обманывает тебя… Но, – Добрейшина явно чего-то недоговаривал, – но… на тебя наша единственная надежда! Только ты сможешь избавить город Волшебников от тьмы и разрушения, – пойди к Карколаму в старый дом, поговори с ним – может быть, ты чего-нибудь придумаешь?..
     «Но ведь я ничего не знаю!» – думал про себя Упс, но в душе он был рад возможности во всём разобраться, и поэтому спросил:
     – А можно взять с собой Пантелеймона и говорящие цветы?
     – Конечно! – в один голос закричали Главы Города.
    
     Тем временем город Волшебников стал уже почти полностью подвластен Карколаму… Его злые силы постепенно распространились на всех жителей города. Полюс Зла на волшебном магните действовал очень быстро и перестроил всю жизнь в этом прекрасном месте. Необъяснимая тяжесть повисла над городом.
     Один Волшебник хотел сделать себе холодильник, а вместо этого наслал на весь город снежную метель среди лета. Конечно, огромные сугробы быстро растаяли на солнце, но некоторые горожане, которые попали под снежный буран в лёгких рубашках и сандалиях, простудились.
     Появилось и ещё множество других несуразностей: то из крана вместо воды лилось молоко, то покупатели, купив в молочном магазине бидон молока, дома неожиданно обнаруживали в нём воду.
     Волшебники приуныли и, благодаря всё тому же Карколаму, могли заниматься лишь простыми человеческими делами: для чудес не хватало полёта души. А ведь это тоже опасно – не заниматься любимым делом. Волшебники могли разучиться совершать чудеса.
     Теперь спокойно можно было ходить по улицам города: никто никого ни во что не превращал. Жизнь стала пресной и скучной. А ведь стоит завестись скуке в каком-нибудь укромном уголке, как глядишь, она, точно паутина, заплетёт весь дом от пола до потолка, весь город от мостовых до крыш.
     Кроме того, Волшебники совсем разленились. Некоторые не вставали со своих кроватей вовсе: так глубоко проникла в них лень. Другие в унынии сидели по углам своих квартир, подперев головы кулаками, и учились думать. На улицах почти не было прохожих.
     Лишь Карколам прохаживался по улицам города, потирая руки…
     Город Волшебников погибал…
    
     Единственным, кто не чувствовал на себе влияния Полюса Зла, был Упс. Он как раз стоял перед входом в старый дом и мялся. Ему ужасно не хотелось переступать этот порог – весь во мху и тараканах. Непонятно, чем они там питались…
     Упс растерянно посмотрел на Пантелеймона, а тот ему в ответ пожал своими бычьими плечами. Отправляясь в дорогу, которая длилась почти триста шагов, бычок оделся в самый лучший костюм, повязал галстук и собрал свой элегантный дерматиновый чемодан. Подумать только – а ведь ещё совсем недавно он мог стать обыкновенным супом!
     Говорящие цветы, выглядывая из-за пазухи Упсовой рубахи, напуганными и доверчивыми глазками смотрели в лицо Упса. Не выдержав напряжения, одна из фиалок вцепилась бархатными лепестками в воротник своего хозяина и закричала: «Не надо туда ходить! Там зло – ты же видишь! Упсик, миленький, посади нас прямо здесь – перед порогом – не неси в дом! Пусть мы лучше замёрзнем первой же холодной ночью, чем будем жить под этими чёрными сводами. Моё цветное сердце не выдержит, если ты станешь злым!».
     Но Упс улыбнулся ей и, чтобы утешить, наколдовал ей солнечного зайчика. Фиалочка всхлипнула, но тут же про всё позабыла и увлеклась своим новым знакомым.
     Дверь отворилась со страшным скрипом. Упс, путаясь в бахроме паутины, сделал шаг-другой в глубь коридора. Половицы скрипели, особенно под тяжёлым Пантелеймоном, умно, но трусливо спрятавшимся за спиной хозяина. Упс сглотнул страшный ком в горле и быстренько его переварил – стало немножко легче.
     Вдруг! Кто-то ущипнул его за нос!..
     Как раз тут-то и дало о себе знать всё то, что таилось сейчас в душе Упса. Он бешено завопил и ринулся обратно ко входу, сбив при этом (непонятно как) громилу-Пантелеймона.
     Тот со всех четырёх копыт плюхнулся на пол и от испуга потерял сознание.
     Упс выбежал на улицу и, тяжело дыша, оглянулся по сторонам. Дверь тут же сама захлопнулась. Только теперь вспомнил Упсик про своего друга. Но, увы, дверь была заперта, а его любименький Пантелеймончик находился сейчас именно за ней.
     Своим волшебством Упс попытался открыть дверь и ещё много всяких разностей сделать, лишь бы как-то проникнуть обратно внутрь дома, хотя ему этого и не очень сильно хотелось, – но Пантелеймон! У него, конечно, ничего не получалось (как и всякий раз, когда это было нужно). И вдруг, к счастью, Упс увидел большую щель под дверью. И гениальная мысль тут же пришла ему в голову: «Я сделаю себя совсем маленьким и проникну в замок через эту щель». Но, немного поразмыслив, Упс изменил своё решение: «Лучше я сделаю «малютку» из Пантелеймона». – Сам он не горел желанием попасть в дом.
     Щёлкнув пальцами, Упс присел на корточки и позвал Пантелеймона. Бычок, очнувшись, услышал голос хозяина и, не понимая, почему всё так изменилось, направился к свету, проникающему сквозь щель под дверью. Он-то, несчастный, думал, что это самый настоящий выход.
     Спокойно пройдя под дверью, Пантелеймон очутился на улице и тут же врезался в огромную гору. «Откуда ты здесь? – подумал бычок. – Мне кажется, или же я действительно раньше где-то уже видел её?»
     Упс с радостью протянул руки к своему другу, и тут... из-за двери вдруг появились ещё две крошки – это были Карколам и Дух. Они грозно размахивали кулаками, но ничего не могли сделать – чары Упса в очередной раз оказались неправильными и нечаянно «захватили» Колдунчика в соломенной шляпе и Духа – защитника Дома! Упс смотрел на них и не знал, что ему говорить – радоваться или извиняться. Карколам не понравился ему ещё при первой встрече, но он совсем не хотел делать ему ничего плохого.
     – Упс... – застеснялся он и заколупал носочком туфли шоколадную мостовую. – Извините, пожалуйста. Я, в общем-то, не хотел...
     Но для того, чтобы расслышать ответы превращённых, ему пришлось взять их на ладошку – голоса их стали совсем тихонькими.
     – Это возмутительно! – кричал Пантелеймон. – Это оскорбление унижает меня, как либидо, индивидуума и полноценную личность! Что бы сказал по этому поводу Ницше?!
     – Как ты посмел мочь меня заколдовать! – вторил ему крохотка-Карколам, сотрясая кулачочками. – А ну немедленно преврати меня обратно! Как я смогу съесть тебя таким маленьким ротиком?!
     – А я? Я – самый грозный Дух во всех галактиках и в этом городе! И кого я смогу теперь испугать? Козявочек и трёхмесячных Дроздофил?
     Упс, совсем бордовый от смущения, только пожимал плечами и всё пытался вспомнить то злополучное заклинание, которое привело к таким ужасающим последствиям. Он щёлкнул пальцами... – и... у него ничего не получалось! И во второй раз, и в третий! Он просто-напрасто не мог вспомнить необычное заклинание с такой громадной ошибкой – это Полюс Зла лишил его возможности вспоминать.
     Но попробуйте объясните это Карколаму! Тот был в ярости и ругался такими словами, что некоторые из них даже состояли из нескольких предложений. Упс и не знал, что такие бывают.
     – Ну, я же не знал, что в доме был кто-то ещё... – стал оправдываться он.
     – Как это не знал, если пришёл?! – возмущался Колдунчик. – Главнейшина что, – не сказал тебе?
     – О чём? О завещании?..
     – О каком-таком, трам-тарарам, завещании? О сердце! О своём, трах-тибидох, боксель-мопсик, сердце, полном, бух-турубух, любви!
     «Я, кажется, не произносил заклинание, лишающее ума», – подумал про себя Упс, а вслух только непонимающе посмотрел на Карколама.
     – Ох уж эти мне, олвэйс бьютифул, Главнейшина и Добрейшина, – опять выругался маленький Колдунчик и потом стал объяснять Упсу: – На самом деле, я пришёл сюда и поселился в этом доме только ради тебя. Я хотел съесть твоё сердце...
     – Да? – изумился Упс. – А зачем? Почему бы тебе было не наколдовать себе, скажем, кролятины или ливерной колбасы и не поесть их?
     – Ну какой же ты всё-таки глупый! Я хотел съесть твоё сердце, чтобы научиться любви. У меня есть всё, кроме любви!
     – Здорово! – обрадовался Упс. – Любовь – это очень хорошо... наверное... Честно говоря, я и сам не знаю, что это такое!.. Не вижу между нами в этом деле никакой разницы...
     – Как?! – только и смог из себя выдавить Карколам, захлебываясь от возмущения. И как ни старался Карколам, но это маленькое слово прозвучало так тихо, что Упс почти не обратил на него никакого внимания.
     – Ура! – вдруг бешено закричал он.
     – Что? Что? Что? – поочередно задали вопрос Пантелеймон, Дух и Карколам, удобно разместившиеся на ладони Упса.
     – Вспомнил... Я вспомнил то волшебное заклинание, которое может вернуть вас в нормальный вид, – возбуждённо кричал Упс.
     – Ну так чего же ты ждёшь? – возмутился Пантелеймон. – Немедленно преврати меня в нормального быка!
     – Нет уж, сначала вы успокойтесь, глубокоуважаемый синьор. А то я что-то не очень хочу, чтобы из меня сейчас получилась отбивная.
     Но вдруг с ладошки послышался ещё один голос – это кричал Карколам:
     – Как звучит твоё полное имя? Что-то мне начинает казаться, что я нашёл не того Упса! В тебе любовью и не пахнет!
     – Правильно, я ведь ещё раньше сказал тебе об этом, – спокойно ответил Упс, – а моё полное имя звучит так (он выпрямился и пригладил волосы на голове): Упсарин Упса!
     – Ну вот, так я и знал! Мне ведь нужен Упс с совершенно другой фамилией.
     – Слушай, твоя постоянная болтовня про любовь начинает заинтересовывать меня! Ты помнишь, где живёт этот твой Упс с другой фамилией? Отведи меня туда. Может быть, я научусь любить, и тогда я вас сразу превращу в нормальных: Карколама, Пантелеймона и Духа.
     – Да как ты смеешь ставить мне условия?! Ведь я самый грозный колдун... – кричал что есть силы маленький Карколамчик, – да я сейчас... я сейчас,.. – Но вдруг он опомнился и замолчал, сглотнув слюну, выделившуюся у него из-за сильного возмущения. Что он сейчас может? Да, собственно, ничего! С таким громилой Упсом ему, конечно же, было не справиться!
     – Ну так что, ты помнишь, где живёт твой Упс, который умеет любить? – не обращая никакого внимания на крики Карколама, спросил он.
     Тут на Карколама нахлынула новая волна возмущения и ярости. Собравшись со всеми силами и набрав в лёгкие как можно больше воздуха, он снова закричал:
     – Ты и вправду такой тупой? Или только притворяешься?.. Да если бы я точно знал, где живёт Упс, который мне нужен, я бы, наверное, не приходил к тебе, а сразу пошёл бы к нему!
     – Боже мой, какой же ты только говорливый, – обратился Упс к Карколамчику. – Не знаешь! Так и скажи! А то рассказывает мне тут целую повесть! Я вот подумал и, знаешь, до чего додумался?
     – До чего же это твоя тупая башка смогла додуматься?! – снова начал возмущаться маленький колдун.
     А Упс гордо произнёс:
     – Я думаю, что Упс, который умеет любить, должен жить в городе Любви! Вот!
     Карколам и вправду замолчал и впал в раздумья, отчего сильно напомнил Пантелеймону его идола и идеала – внебрачного прадудушку Карколама, Зигмунда Фрейда.
     А Упс тем временем смотрел как можно более в сторону. Но не потому, что что-то там увидел, а для того, чтобы скрыть лицо. Оно сейчас было краснее самого варёного на свете рака или самого спелого на свете помидора, и если бы Карколам посмотрел на него сейчас – он непременно бы догадался, что Упс врёт и ему стыдно. На самом деле Упс вовсе не был таким уж глупым, как все думали. Едва услышав про любовь и сердце – он сразу же понял ситуацию и еле сдержался, чтобы не расплакаться. Расплакаться не от страха, а от жалости к глупышке Карколаму – самому грозному и несчастному на свете колдуну. «Как же можно жить совсем без любви?» – подумал про себя Упс и твёрдо решил помочь Колдунчику. Но как это сделать?
     «Во-первых, – решил Упс, – нужно убедить его, что я – это не я! Иначе он не станет меня слушать, а просто сожрёт живьём! Во-вторых, необходимо поскорее забрать его из нашего бедного города!.. Но как всё это сделать?..»
     …И тут, едва Карколам засомневался в фамилии Упса, как на того нашло творческое озарение, и он уже знал, что делать. Хотя для этого ему пришлось наврать всем своим друзьям про себя (настоящая фамилия Упса была вовсе не Упсарин, а Анахатик) и про город Любви, которого, должно быть, вовсе не существовало на свете. Про то, что Упс врёт, знала только одна из фиалочек – самая капризная и нежная, – она догадалась об этом по изменившемуся биению его сердца, к которому была прижата. Она решила промолчать, потому что любила своего друга и не хотела ему вредить.
     Но вскоре Упсу удалось справиться со стыдом и краснотой и стать просто розовеньким, а Карколам выпал из своих раздумий.
     – Ну что ж, – миролюбиво проговорил он. – На этот раз ты действительно прав! И нам нужно отыскать этот город Любви. Но как же мы туда доберёмся, такие маленькие? Расколдуй нас!
     – Не могу. Боюсь, что вы разорвёте меня на хлебные крошки от гнева, – вздохнул Упс, – да ещё оставите меня здесь. А я тоже хочу в город Любви! Клянись… ну чем?.. своей шляпой, что возьмёшь меня с собой! Тогда я тебя расколдую!..
     Карколам поперхнулся. Клясться своей шляпой?! Да ведь это же самое ценное, что у него есть! Но если рассказать тайну шляпы этому недотёпе, – он сразу же заберёт её у него – беззащитной козявочки – злого колдуна! Пришлось делать вид, что шляпа ничего не значит…
     – Хорошо, – мрачно пробубонел он и стащил с головы своё сокровище, думая, кому бы её поручить (уговор города Волшебников был таков, что если ты чем-то клянёшься, то отдаёшь эту вещь на хранение до исполнения клятвы).
     Карколамчик оглядел своих компаньонов: Дух совсем впал в меланхолию и жалел сейчас только о том, что он бесплотный и потому не может оборвать свою жизнь петлёй, ядом и рыбьим жиром – ему Карколам не мог доверять. Упса он недолюбливал – тот был для него просто обузой. Оставался только Пантелеймон. Ему-то, тяжело вздохнув, Карколам и протянул свою миленькую соломенную, переливающуюся золотом колосьев шляпочку.
     – Клянуся…
     После чего Упс щёлкнул пальцами, и все трое превратились в настоящих себя… Только вот головы их оказались не на местах. Например, посмотрев вниз, Дух вдруг увидел у себя руки и ноги. А Карколам еле-еле успел бычьими копытами подхватить падающую в обморок голову Пантелеймона, под которым оказался только туман и дым призрака. После второго смущённого щелчка и заклинания вся тройка превратилась почему-то в трёх мушкетеров (Упс как раз недавно их читал), потом – в трёхголового дракона, который, рыдая и ползая на зелёных коленях, умолял Упса вернуться хотя бы к первому варианту. В общем – получилось всё только с седьмого раза, что, кстати, было для молодого волшебника рекордом – раньше прежде двадцатой попытки об удаче можно было и не думать!
    
     Едва придя в себя, они тут же тронулись в путь. По словам Упса, город Любви находился где-то на востоке, поэтому они спросили дорогу у Солнышка и отправились за ним следом – оно как раз собиралось на восток. Впереди всех шёл Упс, поддерживая рукой любопытных фиалочек и думая, как бы ему выкрутиться из сложившейся ситуации, как объяснить Карколаму, что такое Любовь, и как бы окончательно не завраться. Дальше шагал Пантелеймон с чемоданом в копыте и в соломенной шляпе. Шаг в шаг за ним, не спуская глаз со своего магического атрибута, шёл Колдун. И в хвосте плёлся Дух, вздыхая да охая, что он, дескать, не создан для кочевой жизни.
    
     Первые три дня пути пролетели незаметно – они шли, любовались красотой гор и полей, останавливались на ночлег. А потом случилась катастрофа!
     Хотя снаружи она не выглядела как катастрофа, а имела голубые бархатистые глаза с длинными белёсыми ресницами, шелковистую гладкую шёрстку и стройную (по мнению знатока-Пантелеймона) фигуру.
     Белая ангелоподобная Коровица лежала на животе прямо посреди благоуханного цветочного луга, болтая копытцами в воздухе, и глаза её неотрывно смотрели на Пантелеймона и на его такую аппетитную, как на её вкус, шляпку…
     У Пантелеймона отняло дар речи. Так на него не смотрел никто и никогда. Он кокетливо захлопал глазками и ещё более кокетливо вздёрнул хвостиком. По его мнению, Коровица была просто идеальной во всех отношениях, это было само совершенство. И бычок, как говорится, влюбился с первого взгляда.
     Так называемая «катастрофа» медленно, не отводя при этом своих очаровательных глаз от Пантелеймона, а если быть точнее, то от его соломенной шляпы, подняла голову. Затем, видно было, что это ей удавалось с трудом, оторвала от земли своё роскошное тело. Не спеша она подошла к остановившейся неподалёку троице. Бычок тут же, решив, что Коровицу не интересует никто, кроме него, вышел вперёд. На его бычьем лице сияла широченная улыбка… А «катастрофа» со спокойным видом обошла вокруг него несколько раз и, не вымолвив при этом ни единого слова, остановилась.
     Так как Пантелеймон был интеллигентным молодым быком, он тут же снял с головы шляпу и поклонился.
     …Их взгляды встретились… И, может быть, произошло бы то… что…
     Но вдруг, совершенно не в тему, словно из какого-то прекрасного далёка, прозвучал голос Упса. Для Пантелеймона это было хуже удара кирпичом по голове.
     – Глубокоуважаемая синьора! Гм-гм! Не подскажете ли вы. Гм-гм! Где находится город Любви? – пытаясь быть как можно вежливее, спросил Упс.
     Коровица медленно перевела свой недоумлённый взгляд на Упса. Этого Пантелеймон вынести не смог, он с кулаками (а точнее – с копытами) накинулся на своего хозяина.

     – Как ты мог? Ты что, не видел?
     – Чего? – изумлённо, не понимая, что он такого сделал, дрожащим голосом спросил Упс у Пантелеймона.
     – Я… я… Я уже почти нашёл свой город Любви, а ты… как ты всё-таки мог?! А ещё другом называешься! У меня был такой шанс… это моя первая и, может, последняя любовь! Эх ты! – с этими словами рыдающий Пантелеймон постепенно удалялся…
     – Я? – только и смог вымолвить Упс.
     Коровица, всё это время тупо наблюдавшая за их спором, всё так же спокойно посмотрела на Упса и пошла за Пантелеймоном… а может быть, за шляпой?..
     У Упса от горя подкашивались ноги, и в глазах прорезались слёзы. Чем он так сильно обидел своего лучшего друга?!
     – Пантелеймончик, миленький, прости меня! – закричал он, рванувшись вдогонку за бычком. – Я больше не буду! Я даже сам поведу её под венец! Только прости меня!
     Наблюдавшего всю эту душетрепещущую сцену Карколама едва не стошнило от противности. «Фу, все эти охи-вздохи… Какая гадость!» – И он вместе с Духом устроился у обочины играть в подкидного бурлака.
     А Упс тем временем догнал бычка, заливавшегося слезами.
     – Ну, миленький Пантелеймончик, объясни мне, дураку, что я не так сказал! – умолял он.
     – Ты! Ты!.. Конечно, ты не знаешь этого Закона, ведь это Закон всех коров и бычков… – стал, срываясь на слёзы, объяснять его друг, заходя всё дальше и дальше на луг. – … Взгляни на неё! – Упс покорно обернулся и посмотрел в бархатистые пустенькие глазоньки Коровицы. – Сейчас она, подобно неандертальцу, смотрит на меня всего лишь как на привлекательного (я надеюсь) самца, в глазах её неведенье! Думаешь, я сам не вижу этого?! – И, словно в подтверждение этих жестоких слов, Коровица глуповастенько проблеяла елейно-медоточивым голоском: «Муки-муки». – Но Закон гласит, – продолжал Пантелеймон свою вдохновенную речь: – Если волшебный одухотворённый бычок полюбит простую Коровицу и одарит её частичкой своей души – она сможет расцвести подобно весенней розе и подняться на его ступень эволюции! И вот – когда душа моя уже готова была распахнуться и вкусить сладостных крыльев Любви… когда сердце моё, готовое выскочить из груди, уже почти поделилось надвое, чтобы вторую половину поместить в её грудь… Ты! Ты! Ты остановил всю эту магию своими тривиальными вопросиками! Как мне теперь жить недовлюблённому?! О, горе, горе на мою бычью голову!
     Остолбенелый Упс уже давно стоял с раскрытым ртом – как он мог так плохо знать своего друга? И он попытался как-то его утешить.
     – Пантелеймончик! А может быть, ты просто попробуешь ещё раз?
     – Великий китайский мудрец Мао-цзы рёк: «Вторая попытка не стоит и пережёванного клевера!» – гордо отпарировал бычок, но в глазах его зажёгся интерес. Он остановился и ласково посмотрел на Коровицу. Та, увидев, что незнакомый бычок милостив к ней, робко приблизилась, косясь на его шляпу. Увы, её терзали далеко не такие возвышенные чувства! Коровица испытывала к Пантелеймону чисто гастрономический интерес – вы представляете, как приятно должна была пахнуть для её чувствительных ноздрей волшебная соломенная шляпа?!
     Приблизившись, она скромно покосилась на шляпу и спросила:
     – Му-му? Му-му-му?
     – Конечно, – галантно ответил Пантелеймон и широким жестом преподнёс ей шляпу в подарок, ни на секунду не усомнившись в правильности своего поступка. У Упса не хватило духу вмешаться и навредить Пантелеймону во второй раз.
     Мелкими жевательными движениями умяв постепенно всю шляпу, Коровица снова стала равнодушной и тяжело повалилась на траву.
     – О, прекраснейшее создание! – обратился к ней Пантелеймон. – Ваши глаза пьянят и расщепляют меня на атомы! – Коровица приподняла мордочку, и взгляд её стал чуть более осознанным. А Пантелеймон между тем продолжал: – Я готов был бы бросить всё – бросить свои поиски Истины и города Любви ради счастья пастись с вами на одном лужку. Этот лужок – такая прелесть!
     – Да?.. – приподнимаясь, спросила Коровица, и Пантелеймон понял, что нельзя останавливаться.
     – Вы для меня – весь мир со всеми его чудесами и загадками! Ради вас я готов отказаться от него и преподнести не то что чужую шляпу, – нет! – всю Вселенную бросить к вашим копытам!
     Коровица встала. Из её глаз текли слёзы.
     – Ах, дорогой! – исполненным благодарности голосом произнесла Коровица, и Упс понял, что чудо свершилось. – Мне ещё никто не говорил таких лестных слов!
     И тут произошло то, чего не мог ожидать никто из близстоящих и наблюдавших всю эту картину: Пантелеймон вдруг со всех своих четырёх копыт рухнул в обморок!
     Не дошедший до такого состояния, но, видимо, не менее ошарашенный, чем сам Пантелеймон, Упс даже рот разинул – то ли от удивления, то ли от любопытства, то ли ещё от чего! Во-первых, для него было огромной загадкой, кто смог научить разговаривать обыкновенную корову? А тут ещё на тебе – корова (да ещё не какая-нибудь, а говорящая, да ещё и так далеко от города выдающихся Волшебников) оказалась такой высокоинтеллектуальной особью. Нет, это не могло оставить его мысли в покое.
     Во-вторых, эта «катастрофа» сорвала им всё путешествие. Остановила их, понимаете ли, на полпути, да ещё и довела до такого состояния бедного Пантелеймончика.
     В-третьих, она съела шляпу Карколама, а ведь та служила клятвой. Что теперь будет?
     И он осторожненько перевёл взгляд на Карколама. Из ушей у того клубами валил пар, а из ноздрей вырывалось пламя. Его глаза метали молнии, а руки были сжаты в кулаки. Но во всём остальном он выглядел вполне спокойно, и Упс не заметил в нём ничего ненормального.
     – Карколаша, – так миролюбиво обратился он к Колдуну, что того аж передёрнуло, – не думай в такую минуту о тряпках! Да и шляпа была совсем старой! Я наколдую тебе новую! Посмотри лучше на нашего друга! В каком он состоянии!
     Карколам, онемев от такой наивности, перевёл взгляд на бычка.
     – Ну, чего вы стоите, – возмутилась Корова, – принесите воды, что ли. Надо же как-то этого вашего «Ромео» из комы вывести.
     Все трое сорвались с места, но в один и тот же миг остановились. Где искать воду? Куда идти?
     Пока они размышляли на эту тему, бедный измученный бычок очнулся сам по себе. Его слегка затуманенный взгляд обвёл всех окружающих, а бледные губы прошептали:
     – Прощайте! Прощайте все – мой любименький и такой надоедливый Упсик-Пупсик, без меня тебе будет легче. – После этих слов у ошарашенного Упса по щеке скатилась прозрачная слеза. – Прощай, Карколам, и никогда не забывай меня и своего внебрачного прадудушку – Зигмунда Фрейда! – Карколам, вечно грубый и неуязвимый, отвернулся и тоже смахнул слезу.
     С Духом Пантелеймон попрощаться не успел. Его тяжёлая голова снова грохнулась на землю, а глаза закрылись.
     – Пантелеймончик, миленький, прости! Прости мне всё, что я сделал не так! Ты был для меня…
     – Ну, может, хватит нюни распускать! – вставила своё мнение Корова. – Неужели вы, все трое, не понимаете… Этот бык хочет, чтобы вы поскорее уходили отсюда. Что за народ эти бескопытные… Всё им нужно объяснять, рассказывать, – продолжала бурчать себе под нос Коровица.
     – Да неужели вы ещё до сих пор ничего не поняли? – неожиданно для всех сказал Пантелеймон. – Мы ведь шли на поиски города Любви. Ну так я его нашёл… Я остаюсь здесь!!!
     Затем была немая сцена, из которой первым вышел, как ни странно, Карколам, проявивший чудеса понимания и терпения. Ему пришлось утешать и оттягивать рыдающего Упса от блаженствующего тела Пантелеймона, который даже не слышал их со своих розовых облаков. Глаза Коровицы сияли для него небесным счастьем.
    
     Оставив влюблённого Пантелеймона на растерзание своему счастью, они продолжили путь. Упс постоянно вспоминал своего друга и надоел Карколаму до такой степени, что тот даже пригрозил его выгнать:
     – Если ты сейчас же не прекратишь свои россказни о вашей счастливой жизни вдвоём, которые я и так знаю уже тридцать раз, то я тебя оставлю тут и убегу! Кстати, твой драгоценный Пантелеймон сожрал мою волшебную шляпу, и наш договор теперь расторгнут…
     – Нет, ты не посмеешь бросить меня, – взмолился Упс, – не жалей о своей шляпе – если ты найдёшь Любовь, тебе эта пропажа покажется малепусенькой-малепусенькой, как микроскопическая козявочка…
     Короче, он так плакал, что даже каменное сердце Карколама не выдержало – он решил до города Любви идти с Упсом вместе. К тому же – вдвоём с молчаливым и постоянно вздыхающим о чём-то своём Духом ему было бы скучно…
    
     На следующую ночь они остановились в лесу. Он был очень густым и страшновастым. Карколаму, всё ещё утешающему Упса, пришлось наколдовать целых пятнадцать костров вокруг места, где они остановились, и распустить над лесом фейерверк, чтобы тоскующему волшебнику не было так страшно.
     Время шло, всхлипы Упса прекратились, потому что не мог же он рыдать вечно, и он оглядел своих компаньонов. Карколам бегал от костра к костру, подбрасывая в них волшебной силы вместо дров, а Дух мечтательными угольками глаз смотрел на звёзды.
     – Завидую я твоему бычку, – произнёс он, обращаясь к Упсу. – Я вот не могу предаться своей любви...
     – Чему завидуешь? – грустно спросил волшебник. – Найдёшь себе какую-нибудь Привиденицу, тоже бросишь всех, женишься, расплодитесь почкованием, дети тебя бросят…
     – Да нет, – прервал его Дух, – я совсем не про то говорю. Однажды была одна Душица, но теперь это меня не интересует... Я всегда любил звёзды… Даже когда жил в городе Волшебников – я целыми ночами сквозь щёлочку в оконной раме смотрел на звёзды. И не мог насмотреться. Они тянут меня к себе… Знаешь, что происходит, когда Дух взлетает к звёздам?
     – Что?
     – Он взрывается в небе и превращается в звёздную пыль. Это так красиво…
     – Но это же похоже на смерть, – удивился Упс. – Ты что, любишь свою смерть?
     – Да, – грустно вздохнул Дух, – и чем дольше я живу, тем больше я её люблю. Ты забываешь, что я не живой, и смерть для меня – вовсе не такое уж горе. Для меня это избавление. Но я не могу уйти и стать сияющей звёздной пылью… или кометой… или новой звездой… или метеором… или космическим обломком… или…
     – Я понял-понял, – прервал его Упс, – но почему ты не можешь уйти?
     В это время вернулся запыхавшийся Карколам и присел к костру, но Дух, словно не замечая его, продолжил свою речь:
     – Потому что я такой могущественный. Я могу помогать своему хозяину – тому, кому служу. И ни один хозяин не может отпустить меня и лишить себя всех тех благ, что я ему приношу…
     – Много же ты мне благ приносишь! – буркнул себе под нос Карколам, осознавая, что речь сейчас идёт именно о нём. Поразмыслив немного про себя, он встал и громко объявил:
     – Считай, что ты нашёл хорошего хозяина, который может исполнить твою мечту! Я отпускаю тебя!
     Но на лице Духа не засияла счастливая улыбка, и он не запрыгал от радости, чего ожидали и Карколам, и Упс. Всё так же грустно всматриваясь в звёздные небеса, Дух спокойно ответил:
     – Всё не так-то просто… Есть ещё одно но…
     – Ну что, что ещё тебе мешает? – не выдержал Карколам, перебив задумчивого Духа.
     – Я очень привык к вам… И не могу вот так вот взять и улететь. Я ведь буду очень скучать, и тогда жизнь на небесах не покажется мне ни капельки лучше этой, земной жизни. А зачем тогда что-то менять?!
     – А мы можем как-нибудь тебе помочь? – спросил удивлённый словами Духа Упс.
     – Не знаю… – только и смог из себя выдавить Дух.
     Не находя слов, все трое погрузились в раздумья…
     И вдруг Упса осенило:
     – Я знаю! Знаю, как мы сможем решить эту проблему!
     Карколам, а особенно Дух, внимательно уставились на Упса.
     – Ведь мы – Волшебники – можем почти всё! Совершить какое-то чудо для нас – пустяк!
     – Ну ладно, хватит восхваляться, – вмешался Карколам, – говори, что придумал.
     – Если ты действительно будешь скучать за нами, то я могу сделать так, чтобы ты с небес мог всегда наблюдать за нами. Мы будем всегда вместе, и тогда, может быть, тебе не придётся скучать?!
     Дух радостно посмотрел на Упса, потом перевёл свой счастливый взгляд на своего хозяина – Карколама и неожиданно для обоих окончательно растаял.
     Карколам и Упс переглянулись, и вдруг весь лес озарило красивое сияние. Путешественники подняли головы и увидели, что множество огоньков рассыпалось по тёмной глади. А потом откуда-то издалека послышался знакомый голос:
     – Спасибо! Я никогда вас не забуду!
    
     Упс немедленно встал в полный рост и произнёс заклинание, о котором обещал:
    

       На золотистом небе,
     В синеве,
     Огнём мечты гори!
     И всем мирам и
     Бесконечной мгле
     Огонь любви
     Дари, дари!
     Ты растворишься в синеве,
     Сверкая и любя,
     Не будет разницы тебе –
     Ты в небе или я…

     Услышав заклинание, Карколам подскочил на месте и воскликнул:
     – Заклинание Любви! Ты его знаешь? Откуда?! Даже я такого не знаю! Ты обманул меня, мерзавец! Ты, наверное, хорошо знаешь того Упса, раз знаешь это заклинание! Ты у него учился?!
     Застигнутый врасплох с душой нараспашку, Упс даже не знал, что ему сказать. И единственное, что он мог придумать, – новая ложь. Но едва ему в голову приходила подходящая мысль, как он тут же чувствовал, как его разгоревшееся сердце остывает, а из памяти уходят слова Заклинания. Упс понял, что прочитал его сейчас в последний раз! «Если ты хочешь оставаться в живых и лгать – значит, у тебя не будет Любви… Даже той, что осталась…» – произнёс кто-то ему прямо в сердце тихим печальным голосом. Скорее всего это была его совесть. «С каждой новой ложью ты всё больше отказываешься от того, что должен совершить! Любовь должна подсказывать тебе, что делать с Карколамом, – слушайся её!»
     Но было уже поздно – словно из-под воды Упс слышал собственный голос – слова лжи уже были произнесены:
     – … и тот Упс научил меня одному из своих заклинаний. Как раз этому… Так что понимаешь, Карколам, это заклинание не моё, а его!
    
    
     Поверил Карколам или нет – неизвестно, но только он успокоился. Ах, если бы он знал, какую огромную цену заплатил Упс за эти слова. Но сам Волшебник, безусловно, знал и решил действовать быстрее – пока у него ещё были на это силы.
     – Видишь, Карколамчик, теперь мы оба потеряли по другу, – произнёс он.
     – Дух не был мне другом! – тут же перебил его Колдун.
     – Конечно, был! Ведь он даже не хотел улетать на небо, если там не будет тебя!
     – Глупости всё это, не понимаю… – продолжал упираться Карколам, но Упс заметил, как тот тайком опять смахнул слезу.
     – Да-да-да! – настаивал Волшебник. – И ты даже по-своему любил его!
     – Любил?!! Да ты в своём уме?! Вспомни, что я ищу! Город Любви! Значит – её у меня нет!
     – Она есть у всех… Во всяком случае так говорил тот Упс. И её не нужно искать. Ты только мог забыть – какова она на вкус. Вот вспомни своё детство. Когда твой прадудушка Зигмунд Фрейд брал тебя на коленки и угукал с тобой, разве ты ничего не любил?
     Чуть задумавшись, Колдун тихо ответил:
     – Я всегда любил Истину, которой нигде не было. Даже в моём прадудушке. Поэтому я возненавидел всех! Вот, думаю, может быть, она есть в любви?.. Но лучше – пойдём дальше. Уже рассвет!

     И они пошли по широкой дороге прямо навстречу солнцу. Оба молчали, каждый задумался о чём-то своём.
     Вдруг вдалеке одна за другой стали появляться крыши высоких домов. И вскоре Карколам с Упсом остановились перед красивыми золотыми воротами, на которых было написано солнечными лучами:


ГОРОД ЛЮБВИ


     – Мы нашли его! – с какой-то необъяснимой надеждой проговорил Карколам и посмотрел на Упса. – Ну что, вперёд!
     – Послушай, Карколам, за всё наше путешествие ты стал для меня настоящим другом… даже больше, и я просто должен сказать тебе правду!  
     – Потом расскажешь. Скорее пойдём, найдём Упса, который научит нас любить, мы ведь за этим пришли сюда!
     – В этом и есть правда! Карколам, я и есть тот самый Упс! Я обманывал всё это время тебя.
     – Что-то я не понимаю, – удивился Карколам.
     – Упс, которого ты искал всё это время, – это я!
     – Ты?! – Карколам чуть не упал. Оказывается, прадудушка так и не научил его разбираться в людях!
     Видя, что несчастный Колдун вот-вот расплачется, Упс подошёл к нему и погладил его по голове:
     – Ты опоздал, Карколамушка, всего-навсего на трижды три тысячи лет! Трижды три тысячи лет назад всё было иначе.
     – Трижды! Три! Тысячи! Лет! Ты такой старый?!


     Упс только улыбнулся. Лицо его выглядело не больше чем на 20. Карколам не верил своим глазам – ведь он так всегда презирал этого малявочного болванчика.
     – Боюсь, что да, – Упс вздохнул. – Трижды три тысячи лет назад я действительно умел Любить. И таких, как я, было много. Для того, чтобы чувствовать Любовь, вовсе не надо было строить города с такими красивыми воротами. Мы жили по всему белому свету. А потом всё поменялось…
     Карколам, поражённый, смотрел Упсу в глаза, и ему всё больше казалось, что он никогда прежде не видел того Упса, что стоял теперь перед ним. Он не мог ничего сказать, потому что ему всё время хотелось назвать волшебника на «Вы».
     Спина Упса сейчас выпрямилась, а глаза смотрели прямо и чуть печально. Видимо, тайна, которую он рассказывал сейчас, была слишком старой.
     – …Однажды к нам пришёл один колдун и привёл с собой сына. Оба они дышали ненавистью, а глаза их горели злобой. Видно было, сколько зла у них за плечами.
     Этот колдун подошёл прямо ко мне и, поклонившись, попросил научить его сына Любви. И в эту минуту в сердце ко мне закралась гордость – Я должен был учить сына низкого колдуна тому, чего он был явно недостоин. И я высокомерно ему отказал! Я, который думал, что умею любить всех!
     И с того самого дня я больше не ощущал этого чувства. Я не мог Любить, хоть и старался вести себя так, словно могу это делать. Я делал добро и заботился обо всех, но скорее по старой памяти. Этого было мало…
     А через век-другой ко мне стали подходить люди – или волшебники, или колдуны – и все почему-то хотели найти Любовь. Я уже не мог им её показать, но должен был их учить, помогать им увидеть её не во мне, но в себе! Я много раз видел их просветлевшие Любовью лица, не имея возможности почувствовать то же самое самому… Это и было моим проклятием. Не зря твои гадания указали на меня – я мог бы научить тебя Любви, но только не тогда, когда ты съешь моё сердце – оно омертвелое, и ты ничего там не найдёшь! Ты должен открыть Любовь в себе…
     Я уже очень старый, Карколам, и вдобавок чары мои оборачиваются всегда посмешищем – это мне урок за гордость. Перед тем как уйти из города Волшебников, мне оставалось только 3 души до тысячи, которых я должен был бы научить Любви. Выходит, что ты последний – и проклятье с меня будет снято.
     Поэтому мы зависим друг от друга. Ты думаешь, что должен съесть моё сердце – и обретёшь Любовь, а я думаю, что если ты отпустишь меня – то лишь тогда сможешь её найти и поможешь мне. Но я не стану сопротивляться, если ты захочешь меня убить, чтобы воспользоваться моими внутренностями. Я же слишком устал, чтобы искать дальше…
     Пауза затянулась. Затем Упс произнёс, опустив глаза:
     – Вижу, что ты уже почти решил! И не виню тебя! Но даже если ты это сделаешь – помни, что у тебя за плечами тоже есть ошибки и тебе тоже придётся их исправлять – сейчас или 3х3 тысячи лет, как мне. Или ещё дольше. Учти, что Главнейшина и Старейшина решили не переводить стрелки волшебного Магнита на «Добро». Я даже отсюда это чувствую. Ты погрузил во Зло весь город Волшебников и должен будешь за это отвечать!
     – Тем лучше, – сквозь зубы процедил Карколам. – Ещё немножко зла им не помешает!
     – Ну что же... – Упс опять посмотрел на него, – но не говори после этого, что ты Любишь Истину. Я открыл тебе Истину, а ты оттолкнул её ради лжи.
     Карколама словно громом поразила эта фраза: «Как это – «Я не люблю Истину?! А для чего же тогда мне Любовь, если не ради Истины…».
     В душе его было смятение…
     В голове его непрерывно, одна за другой, стали проплывать картины из жизни. Сколько лет понадобилось ему и сколько сил он истратил ради того, чтобы однажды найти этого Упса. И что теперь?!
     Перед ним стоит обыкновенный, ничуть не хуже, не лучше всякого другого волшебника, Упс.
     А ведь за всё это время, хоть и на самую малость, но Упс тоже стал для Карколама другом. Как ни старался Колдун остановить это чувство, но с каждым днём его сердце всё больше и больше открывалось Упсу. И как же теперь быть?! Что делать?!
     Его раздумья прервал неожиданный голос Упса, как будто тот читал все его мысли:
     – Тебе решать…
     Эти слова как раз и стали главными… Карколам не выдержал. Его за многие годы наполнившееся злостью и ненавистью сердце растаяло.
     – Я не знаю, что сказать… Прости меня, прости за всё.
     – Мне не за что прощать тебя, – с улыбкой на лице сказал Упс, – мне ты не сделал ничего плохого.


     – Но что же мне делать?.. – взволнованно проговорил Карколам.
     – Ты нанёс рану городу Волшебников и теперь сам должен всё исправить и поставить на свои места. Прежде всего ты должен остановить Зло, которое исходит из Волшебного Магнита.
     – Но как?!
     Карколам действительно был растерян. «Что делать? Как можно остановить Зло?» Ведь даже если он вернётся в город Волшебников и сам, своими руками переставит стрелки Магнита, то от этого мало что изменится. Появится лишь Добро, но Зло ведь всё равно никуда не денется. Оно уже наверняка завладело всеми и всем, что есть в Волшебном городе. Оно есть, оно будет… и вряд ли он сможет как-то помешать этому.
     – Возвращайся в город Волшебников, не дай им стать колдунами… – слова Упса доносились до Карколама, словно откуда-то издалека. И с каждым словом он всё меньше и меньше понимал их смысл.
     – А как же город Любви? Ведь мы уже нашли его! Подумать только, мы стоим у самого порога… Ещё шаг – и мы станем счастливы… – неожиданно и для Упса, и для самого себя произнёс Карколам, но тут же остановился, потому что Упс перебил его:
     – Бывает так, что чтобы сделать такой вот, казалось бы, маленький шажок навстречу счастью, нужно пройти всю жизнь, а то и не один десяток жизней. Подумай, что изменится, если ты сейчас зайдёшь в эти ворота?.. Возвращайся в город Волшебников и всё исправь. Я уверен, что любовь сама найдёт тебя, когда придёт время.
    
     И Карколам, тепло посмотрев напоследок в глаза Упса, повернулся к воротам спиной и принялся произносить заклинание, которое должно было превратить его в ковёр-самолёт, чтобы быстрее добраться назад в город Волшебников. История Упса так подействовала на него, что он твёрдо решил изменить свою жизнь и исправить все свои предыдущие ошибки. «Если Истина в том, что я был не прав, то я пойду за Истиной! Любой ценой», – твёрдо решил он.
     А затем, когда со скоростью сплетни (а это сумасшедшая скорость!) он прилетел в город Волшебников, то, что он там увидел, не понравилось бы даже Людоеду!
    
     Волшебники совсем перестали творить чудеса и, чтобы как-то убить своё скучное время, стали ходить на работу. Время обиженно тянулось и больше не разговаривало с ними. Волшебничихи вместо того, чтобы украшать жизнь, стали усложнять её, а птицы и звери, видя, что их язык теперь никто не понимает, перебрались в леса. Город Волшебников совсем погиб!
     Но Карколам, не отчаиваясь, тут же полетел к своему старому дому, где поселились Добрейшина и Главнейшина. Те сидели за столом и считали бумагу. Магнит стоял в другой комнате никому не нужный, и Карколаму ничего не стоило пробраться туда. Он посмотрел на сверкающие грани волшебного камня, и ему в последний раз стало страшно – ведь теперь должна будет измениться и его собственная жизнь. Но он задумался лишь на мгновение, а в следующее – уже поворачивал Магнит.
     Первыми, кто почувствовал на себе его действие, были, конечно же, Добрейшина и Главнейшина. Они тут же с проклятьями ворвались в комнату, но что они теперь могли сделать?! Карколам сказал ругающемуся Добрейшине: «Помолчите», и он снова онемел, а Главнейшина, совершенно уже разучившийся колдовать, стал тыкать ему в руки бумажки и обещать дать их ещё много-много. Карколам усмехнулся. Ко всему, бумажки были даже не такими красивыми, как фантики.
     Он наложил на Магнит защитное волшебство и спокойно вышел на улицу. Главнейшина семенил за ним, обливаясь слезами.
     – Господинчик Карколамчик, вы ведь и сами злой, правда? Злой-презлой! Вспомните об этом!
     «Будьте добры!» – молча вставил Добрейшина.
     – Я уже не злой! – обиделся Карколам. – Вы вешаете на меня штемпель! Я теперь просто правдивый. И если правда будет злой – я тоже стану злым. Но сейчас правда добрая.
     Главнейшине нечего было ответить, потому что он не понимал языка, на котором говорил Карколам, и он просто подобру-поздорову убрался, забирая с собой хнычущего Добрейшину.
     А потом потекли годы. Волшебники очень долго не хотели подчиняться силе Волшебного Магнита и вспоминать, кто они такие, но всё-таки по природе своей они все были существами мягкими и чувствительными, и как-то раз один из них, пряча глаза от прохожих, наколдовал одной своей грустной приятельнице букет незабудок. Она ахнула и, не помня себя, наколдовала ему в ответ связку бубликов и некрупного жирафа с алым бантом на шее. Карколаму это очень понравилось, потому что до сих пор все учились колдовать вещи полезные и нужные. Но такое чудо всем понравилось. Волшебники всё чаще и чаще стали пробовать свои силы, и вскоре всё произошедшее стало им уже казаться дурным сном. Одному лишь Карколаму было не стыдно вспоминать о своём прошлом.
     А однажды во сне ему приснился Упс – он смотрел на своего последнего ученика с тёплой-тёплой улыбкой, которая делала его похожим на солнце или на доброе небо. Проснувшись, Карколам сразу же понял, что проклятье с Упса теперь снято и он приходил попрощаться.
     Все волшебники видели точно такой же сон и решили отпраздновать этот день… Они устроили настоящий фейерверк. Он рассыпался над счастливым городом мириадами разноцветных огней. Откуда им взяться? Не задавайте таких вопросов, ведь это же город Волшебников. А никто так не любит веселиться, как добрые волшебники.
     Они даже зажгли над городом своё собственное солнце, так им не хотелось, чтобы этот радостный день кончался. Солнце, не забывая ни о ком, каждым своим лучиком освещало дома и улицы, скамейки и деревья. И волшебники, наполненные радостью, поднимались вверх, словно воздушные шарики. Они цеплялись друг за дружку и летели всё выше и выше к своему солнцу, которое совершенно не было страшным, а наоборот, манило и притягивало. Когда волшебники приземлились на солнце, они поняли, почему их так тянуло сюда. Солнце оказалось огромным-преогромным тортом. Наевшись, волшебники потяжелели и принялись спускаться вниз.
     Когда Солнце было съедено волшебниками без остатка, конечно, наступила ночь. Но это была хорошая ночь. Потому что за ней следом шёл самый обычный волшебный день, по которому все уже так соскучились.
    
     Один лишь Карколам в это время сидел на невысоком шоколадном холме и смотрел на звёздное небо – ведь волшебники могут смотреть на звёздное небо даже днём – если закроют глаза. Он пытался найти глазами своего друга – Духа и рассказать ему про свою радость – что он понял, наконец, где искать Истину, которую он так любит. Но все звёздочки были так похожи. Только голубые казались снежинками, а желтые – песчинками. Все они мигали и переливались, и Карколаму вдруг стало очень-очень радостно.
     «Какая разница, с какой из этих звёзд смотрит на меня мой старый друг, если все они так прекрасны?!
     Приятно знать, что с неба на тебя всё время кто-то смотрит!.. Особенно если не стыдно поднять туда глаза и отыскать этот взгляд!».
                                                                      

17 + 19+6 лет              




    



БЕрегись ПЕрды ПЕрдака!


 		      В некой Давнесказочной стране, где живут все мечты и надежды, в глухом районишке стоял необыкновенный дом. Нужно сказать, что этот райончик отличался тем, что в нём обитали Тролли и Гоблины. И те, и другие были такие страшные и вредные характером, что сказочный Король выселил их в отдельный райончик. С тех пор и Тролли, и Гоблины вдобавок стали ещё и обиженными. Они все дни напролёт ворчали: «Вот какой противный наш Король! Как он к нам несправедлив! Феям он отдал поляны, Драконам – горы, демонам – ад, птицам – небо, людям – города, и только нам, Троллям, он выделил всего-навсего какой-то глухой райончик!» – вот так они ворчали.
     Именно в их поселении жил знаменитый и устрашающий (потому что внешность его оставляла желать лучшего) Перды Пердак. Он-то первым и придумал Злодеяние, о котором пойдёт речь.
     В то время Перды Пердак сидел в своём отвратительном домике из рыбьих скелетиков и ежей, в уродливом кресле и смотрел в дырку для окна. (Самого окна у него не было, но он всё же мог смотреть на мир в дырку, которую оставил сборщик налогов, когда вылетал на улицу). Сегодня в этой дырке ничего интересного не показывали: туда-сюда ходили Тролли и Тролльчихи, катались Гоблины и каркали голуби.

     Ветер развевал флажки над крышами. Эти флажки делались из похищенных душ (ведь Тролли умеют похищать души послушных детей и вообще кого угодно – это их национальная традиция и даже, представьте, гордость).
     Как-то раз, глядя на эти флажки, Перды Пердак и задумался. Он думал о том, что над всеми домами есть такие замечательные золотистые, серебристые, розовые, лазурные или даже чёрные флажки (они были похожи на туманную дымку, которая переливалась и лучилась, а иногда даже могла петь песенки, правда, только когда ей было очень-очень грустно), а над его домом торчал один только железный штырь, на котором ничего не было, кроме петуха-плюгера. Перды Пердак отлично знал заклинание, похищающее душу, и даже заклинание, которое удерживает её потом около хозяина, но уж так получилось, что он ничем, кроме того, что дало ему имя, почему-то не прославился...
     «А ведь пора бы и мне завести себе такой флажок-привидение, – думал наш милый герой. – Пора уже и мне взяться за ум и прославиться! Прогреметь на весь мир, чтобы все дрожали, рукоплескали и волочились за мной по пятам!»
     И вдруг он вспомнил, где живёт – в каком-то малепусеньком глухом райончике – никаких условий для подвигов!
     «Вот же ж мне не повезло, – пукнул Перды Пердак тихонечко. – Оказаться тут, в нашем дрянном районишке! Наш мерзкий Король...»
     – ... Наш мерзкий Король... Мерзкий Король... – забубонил он, словно эти слова прилипли у него к языку...
     – Как же я раньше до этого не допёр! – вдруг закричал Перды на весь дом. – Какой же я умничка! Конечно!!!
     И он стрелой выскочил в дверь, чтобы поскорее сообщить друзьям о своей гениальности и её идее.
     Мысли, не поспевая за ним, на мгновение зависли посреди комнаты. Их даже можно было рассмотреть.
     «Я похищу душу единственной дочки Короля – Принцессы Ясны, и стану знаменитым на весь мир! Отомщу Королю, стану Злодеем века, а вдобавок у меня появится самый геройский флажок во всём нашем райончике!» – вот какие мысли зависли в комнатке Тролля.
     Сам же Пердак уже направлялся по узкой улице глухого райончика и напевал песенку:
    

       Кака-пуся, кака-ды
     Супер-пупер я Перды!...

     Но тут он остановился, так как его уже нагнали мысли. Поэтому нужно было позабыть о всяких там глупых песенках и думать, думать, думать...
     «Нужно только добраться до замка, найти там Принцессу и прочитать волшебное заклинание. Тю, да это же простее простого», – рассуждали мысли Перды Пердака. Тогда он решил объявить всем, что он придумал:
     – Слушайте все! Слушайте! Слушайте! – загорланил Пердак во всё своё Троллевское горло.
     Тут же из окошек, дырок и различных отверстий в домах повысовывались рожицы Троллей, Тролльчих, Гоблинов, Гооладушков и Тролльчат.
     – Я отправляюсь за душой... Но не за какой-то там – типа ваших, а за душой самой настоящей Принцессы!... Всё, теперь можете засовываться обратно.
     Сообщив это, Перды Пердак направился к двери одного из домов и громко затарабанил в неё. Спустя четверть часа дверь отворилась. Пердак очень обрадовался, что ему так быстро открыли – обычно под этой дверью приходилось стоять около часа, а в сказочной стране час может длиться столько, сколько ему захочется.
     Из-за приоткрытой двери высунулась сонная мордочка Тролля. Это был Просто Кваша, прославившийся в этом райончике способностью спать дольше всех, спать везде и даже, можно сказать, спать всегда.
     Пердак толкнул дверь (а вместе с ней и Просто Квашу) и вошёл в дом.
     – Я ухожу! – кратко сообщил Перды своему сонному другу.
     – Ага! А почему так быстро? Ты ведь только что пришёл, – зевнул Просто Кваша. – Можешь побыть у меня ещё немного, я пока ещё не очень спать хочу.
     – Я совсем ухожу, надолго ухожу, далеко ухожу... – раздразился Перды Пердак.
     – Ну ладно, иди, иди. Я ж тебя не держу, – так же сонно произнёс Кваша.
     – Я отправляюсь за душой Принцессы Ясны.
     – Куда? – Кваша аж не зевнул. – Зачем?
     – Ха, зачем? Чтобы развесить её над своим домом и гордиться своей гениальностью. Представляешь, проходят все мимо моего дома и говорят: «Во, Пердак даёт! Во, молодец!». Нет, ну ты только представь себе, как я прославлюсь...
     Просто Кваша даже пробудился.
     – Ну ты даёшь! Это ж не так просто!
     – Ты не веришь в великого и могучего Перды Пердака?
     Кваша сделал вид, как будто ему страшно:
     – Ладно, ладно, успокойся. Вот когда сделаешь то, что задумал, тогда я тобою погоржусь... А пока нечего нос задирать выше, чем можешь.
     – А я не выше задираю, – обиделся Пердак. – Мог бы гора-а-аздо выше. Вот так!
     И он поднял нос до самого потолка. Просто Кваша не обращал на него внимания – в его голове зрел, а вернее, просыпался, адский план... Он был таким адским, что гудел на всю комнату, как вертоцикл. Но мы не будем его сейчас слушать. Сообщим только, что Просто Кваша так перевозбудился от своего адского плана, что заснул и захрапел – ему нужно было столько всего переосмыслить.
     Плюнув в него, Перды просто пошёл прочь – он уже достаточно здесь нахвастался. Теперь лапки несли его к дому на опушке.
     В этом доме, а вернее, норе, жил-был Гоблин Ух-ху-ху. Имя у него было прикольное, дикое, потому что он и сам был таким. Ростом Гоблин был примерно со шкаф, телосложением – аналогичным. Волосы у него на голове были очень рыжие и кучерявые, как и на всём теле, а во рту у него не хватало целых шесть десятков зубов (как знак того, что он стоит на более низшей, чем все другие существа, ступени эволюции – недожевал когда-то чего-то). Зато Ух-ху-ху был нежен душой и взглядом – из-под надбровных дуг у него на мир взирали прекрасные небесные взоры. Никто не любил Ух-ху-ху, кроме мух. Но уж те обожали его до безумия, наверное, потому, что Гоблин и вправду пах блинами.
     Перды остановился перед гнездом Ух-ху-ху и дёрнул за звоночек. Дверь пещеры тут же отвалилась, и оттуда посыпались ступеньки. Перды Пердак неодобрительно покачал головой – он не любил беспорядка и зашёл на борт лачуги. Там было темно, пахло блинчиками, оладушками и кровищей.
     – Ух-ху-ху! – позвал Тролль.
     – Сам ты такой! – огрызнулись в темноте логова. – Проваливай! Я сегодня в романтическом настроении, я мечтаю!
     – А... – Перды это не интересовало, его интересовало только собственное величие.
     – А я вот уже домечтался, – произнёс он, чтобы привлечь внимание.
     – Как?! – Из другой комнаты flat-a вывалился волосатый шкаф в образе Гоблина и посмотрел на Тролля очень внимательно. – Женишься?
     – Не-а! – Перды был рад, что его друг не угадал. – Ещё хуже!!!
     – Хуже?! Ты что, идёшь украдать душу Принцессочки Ясны?
     – Ну ты, блин, и Гоблин, Ух-ху-ху! – обиделся Тролль. – Весь сюрприз мне испортил!
     – А ты вон их отгони, они мне всех мух распугали, не из чего будет компот варить! – И Ух-ху-ху указал на целую толпу мыслей Перды Пердака, кружащихся у того над головой. – Это они мне подсказали.
     – Ну и ладно, – продолжал обижаться Тролль. – Но ты ведь мною гордишься, правда? Где ещё отыщешь такого гениального друга?
     – Да уж, гениальности твоей нет пердела. Только раз уж распугал всех моих мух, то сгениальничай уж, будь так добр, из чего мне теперь компот варить! – озлобленно произнёс Гоблин.
     – А! Тю, ты из-за этого, что ли? Щас чё-нибудь сообразим. – С этими словами Пердак начал ловить свои мысли, чтобы те ему чего-нибудь подсказали. Но все до единой мысли молчали. – Ах так! – разозлился Перды. – Тогда компот будем варить из них. – И он одним махом руки загрёб все свои мысли... – Вот, на, держи и вари компота сколько тебе захочется.
     Гоблин Ух-ху-ху даже улыбнулся.
     – Они у тебя хоть свежие? А то у меня и так несварение.
     – Свежее не бывает! – гордо ответил Пердак.
     После этого Гоблин забрал все мысли Пердака и принялся варить из них то, что он называл компотом.
     – Ну, и как же ты собираешься украдывать душечку у Принцессочки? – между делом спросил Ух-ху-ху у Тролля.
     – Как? Как? Почему Вас всех это так интересует? Легко и просто! Как же ещё?! – огрызнулся Пердак, а потом обиженно отвернулся и пошёл к выходу.
     Ух-ху-ху только пожал своими шкафоподобными плечами и вернулся к своему компоту, из которого валом валил густой интеллектуальный пар. И хотя Ух-ху-ху совсем не был поэтом ни по форме, ни в душе, ему вдруг в бошку (у Гоблинов нет головы, но есть бошки, расположенные над туловищем. В бошку можно есть, а из неё можно говорить, ругаться, кусаться и смотреть) пришёл замечательный стишок:
 

       Ух-ху-ху – отличный малый,
     Коль готовится над паром.
     Ничего я не умею,
     С каждым часом всё умнею!
 

     Ух-ху-ху был очень доволен – прежде он никогда-никогда не писал стихов. А тут вдруг...
     В бошку Ух-ху-ху-ха неожиданно пришла сногсшибательная идея. Ух-ху-ху её сразу же заметил, во-первых, потому, что она сшибла его с ног, а во-вторых, потому, что эта идея в его жизни была самой первой!
     «Странно, – начала идея издалека, – раньше у нас тут никто не думал и не писал стихов... А тут вдруг все разом, как с цепи сорвались... Ой, может быть, в нашем райончике начинается эпидемия... – Но идея не дала Ух-ху-ху испугаться, она тут же начала его утешать: – Конечно, нет, никакая не эпидемия, к тому же, ты даже не знаешь, что это такое! Это кое-что другое! Ну-ка, Ух-ху-ху, хлебни своего компота!»
     Вот такая вот хитромудрая идея! Ух-ху-ху, однако, она понравилась. Он взял маленькую колбасную косточку (в их глухом райончике водился такой маленький ушастый и зубастый зверёк, которого звали Колбаса. Он, однако, был чрезвычайно костляв и наполовину состоял из ржаного хлеба. Вот как раз у одной такой Колбасы Ух-ху-ху и взял косточку. Он набрал ею, как ложкой, кусочек компота и выпил его. И тотчас же на Ух-ху-ху снизошло просветление! Нет, конечно, не то самое большое просветление, о котором мечтают идиоты, а так, среднее просветление, которое из глупого Гоблина делает умненького-преумненького Гоблина.
     Ух-ху-ху сразу же всё на свете понял. И что перед смертью в кастрюльке мысли Перды Пердака боролись за жизнь и вложили весь свой разум в воду, в которой болтались. И что теперь у него есть настоящий эликсир Ума, и что теперь он не просто какой-то глупый волосатый шкаф, который вдобавок живёт неизвестно где, а самый настоящий интеллектуальный гений, и ему не место в каком-то глухом райончике. Он должен отправиться на подвиги и что-то такое-эдакое совершить!
     Ух-ху-ху быстро налил свой компот в бутылочку из-под украденной у кого-то клизмы (это тоже такая зверушка в виде бутылочки, очень полезная в хозяйстве и при голодании) и незаметно выскользнул из здания. Он даже не заметил, что за ним проследовала одна Колбаса (как раз та, у которой он украл косточку). 
Колбаса красным мстительным взглядом посмотрела на своего обидчика и покралась за ним – портить ему всё!
     А в другом конце райончика из совсем другого домика, прихватив с собой только спальничек и подушку, воспользовавшись тем, что на дворе – божий день и его все вокруг видят, прокрался и выскользнул другой неизвестный. Кто именно – мы вам ни в коем случае не скажем, но звали его очень просто... Так Просто, что вы, наверное, и сами догадаетесь.
     Нужно только сказать, что этот Просто... уже осуществлял свой адский-преадский план. На Тролле была такая широкая улыбка, что она перекрывала все остальные черты его лица, которых было, впрочем, не так уж и много...
    
     Перды Пердак, ни о чём особо не замысливаясь (так как у него больше не было мыслей), уже выходил за пределы Гоблино-Троллевского поганого райончика. Предстоял неблизкий путь. Пердак глубоко выдохнул и пошёл...
     Он даже и не подозревал, что за ним сейчас ведут наблюдение. Из-за не совсем пышного кустика выглядывал Гоблин Ух-ху-ху. Он потихонечку пробирался от одного кустика к другому, так что Пердак его совсем не замечал.
     А за Гоблином, в свою очередь, следило ещё одно паранормальное явление – Колбаса. И у неё были совсем другие намерения… Украденная ненавистным Ух-ху-ху её собственная косточка не давала покоя.
     Затем опустилась Ночь. У неё и так-то был не очень высокий характер, а сейчас она совсем опустилась – стала чёрная, мрачная, едкая и сонная.
     Перды Пердак, счастливый оттого, что ему не надо больше думать, увидел эту Ночь и лёг спать. Его храп сразу же залил всю местность вокруг. Конечно же, его друзья не могли не распознать этот храп. Ух-ху-ху оказался в это время слева от Пердачка, а Просто Кваша – справа. Колбаса крысилась на своего врага, сидя посредине между ними – прямо на пузе Перды.


 
     Просто Кваша понял, что его друг Тролль заснул и вспомнил, что и сам уже давно не дрых. Он сладко потянулся и громко зевнул... Получился звук типа: «У-у-а-а-а-э-э-э-о-о- о-о-у!». За кустом слева задвигались – это Ух-ху-ху напрягся. Нехорошие мысли посетили его: «Кто это там так ухает? Может быть, это какой-нибудь там брамбруляк или даже медвепрь? А вдруг он меня захочет съесть? Надо его напугать!». Поскольку Ух-ху-ху сейчас представлял собой сплошной интеллект, то он сразу же придумал выход – прикинуться зверем покрупнее медвепря и напугать своего врага сильнее, чем напугался сам. Тогда он зарычал, как это делают маленькие Дракончики: «Р-р-я-я-р-р!».
     За кустом слева крякнули, потом охнули, пукнули, но почти сразу же оттуда раздался рык Дракончика побольше Ух-ху-хуховского – «О-о-о-р-р-р!!!»
     «Ни фига себе! – подумал Гоблин. – Интересно, а как туда влез такой огромный Драконище?» И он закричал, как великан, который питается Драконами:
     «Бя-я-бя-я, Бя!!!».
     За кустами справа зашевелились, словно готовясь к прыжку, и сам Ух-ху-ху тоже решил прыгнуть, чтобы его не накрыли первым (это такой Закон Троллей: «живи или умри!»).
     Оттолкнувшись от земли, Ух-ху-ху полетел вперёд. Уже перед самым столкновением он с удивлением заметил, что навстречу ему летит Просто Кваша...
     Растерявшись и не зная, чего бы сейчас такого выдать – рыкнуть, бякнуть, пукнуть или крякнуть, Гоблин просто спросил:
     – Как ты здесь оказался?
     – Как? Как? – передразнил его Кваша. – Просто – вот как!
     – А, понятно, – обдумывая ответ Просто Кваши, произнес Ух-ху-ху. – Так это ты, что ли, рычал?
     – Что ли, я рычал? Где? Когда? А что ты тут вообще делаешь?
     Их бессмысленный разговор продолжался бы, наверное, ещё очень долго, если бы они разговаривали немножечко потише. Но нет – они кричали друг на друга сколько было силы, а это-то и прервало их беседу. Потому что проснулся Перды Пердак. Вернее, сначала проснулась спящая у него на пузе Колбаса, так как услыхала голос своего ненавистного врага. А уж когда она, не выдержав, рявкнула – проснулся и Пердак. Как же он удивился, услыхав здесь, в нескольких километрах от дома, голоса своих друзей. Пердак поднялся и пошёл прямо к голосам, Колбаса последовала за ним.
     Надо сказать, что по каким-то странным, загадочным причинам Колбаса вдруг до ужаса привязалась к Перды Пердаку! Его милая улыбка внушила ей столько доверия, что она с самого момента спанья на пузе и до конца их похода уже не отходила от него ни на шаг! Вот и сейчас, удивляясь сама себе (всё-таки ненависть была не основным её свойством. Колбаса была ещё и умная, добрая и красивая), она побежала вместе с Перды Пердаком осматривать местность перед кустами.
     То, что они там увидели, огорчило их обоих! Мало того, что в процессе полёта Гоблин и Ух-ху-ху стукнулись лбами и теперь у них на лбах висели здоровенные ёлочные шишки! (Так они выглядели ещё ужаснее – все в колючках и занозах). Но не это самое страшное – самым страшным был их взгляд – друзья смотрели друг на друга так горячо-зло, что даже Колбаса почувствовала, что если не отойдёт немедленно, то станет сырокопчёной или, что ещё хуже, докторской… и она отошла.
     Но Перды Пердак, как ни странно, совсем не удивился. Он немного покрутил для вида носом, но потом весело произнёс:
     – Заходите, гости дорогие! Как хорошо, что вы к нам выбрались!
     Просто Кваша разрядил взгляд и недовольно зыркнул им на Пердачка.
     – Брось, Пердяка, подкалывать! – сказал он грубо, по-свойски. – Сам ведь знаешь, зачем сюда привалил этот противный Гоблинище-красатулечка! (Это у них было такое ругательство). Он хочет сам стать героем и первее тебя выкрасть душу Ясны!
     – Да?! – удивился Гоблин, спокойно выслушав обидное оскорбление, потому что он вовсе ни о чём таком не думал, отправляясь в путь… но теперь… «Хм, – пронеслась в его голове мысль Перды Пердака. – А я ведь и впрямь теперь, пожалуй, хочу. Эх, ладно, стану героем!».
     – Этот Гоблин, – продолжал неистово ругаться молодой Тролль, – просто милашечка! Хорошенький, святой, великомученик! Адепт Буддо-Кришны! Хамелеон пузатый, мусульманский баптист и вообще, Бог – Исчадье Рая! Коррупционист!
     – Ну, брось ты, – стал уже понемножку обижаться Гоблин, – ладно уж там всё остальное, но ведь не каррупционист же!
     – Ну, ладно, не коррупционист...
     Видя, что дело идёт к драке, Перды Пердак решился и сам в ней поучаствовать – очень это было ему по душе!
     – Всё-всё! – прервал он их спор. – Намёков было достаточно! Предлагаю приступить к делу! Мировая! Полчаса мировая. На чём – на кулаках или на зубах?
     – На кулаках! – выбрал Гоблин, потому что кулаки у него были размером с саму Колбасу. (Последняя весь их бардак слушала, вцепившись зубами в штанину Гоблина – мстила.)
     – Хорошо. Сейчас тузимся – а потом сразу же спать! Понятно? Путь не близкий! Ур-р-р-р-а-а!!! У кого меньше синяков – тот и нюня!
     Драка удалась на славу – здесь имелись и подбитые глаза, и выбитые зубы… и т.д. и т.п. Но её подробно описывать совершенно ни к чему. Ну, помутузились полчаса ребята, всю энергию расхлюпали, а чего в этом такого особенного?
     После всего они дружно, словно по команде, плюхнулись спать и уже больше не просыпались до самого утра.
     …Утро было пасмурное и какое-то по-особенному ленивое. Такое ленивое, что все четверо (включая Колбасу) еле разлепили очи, но так и продолжали лежать неподвижно. И только лишь желание посчитать, сколько у кого синяков и кого же можно смело назвать нюней, преодолело всю лень утра и заставило друзей подняться.
     – Считать будем снизу вверх, – предложил Перды Пердак, – это самый выгодный и уже испытанный способ подсчёта синяков.
     Друзья согласились.
     Первым был Гоблин Ух-ху-ху – у него насчитали 25 синяков, и то… это даже синяками назвать было трудно – синячочки и не больше.
     Вторым на очереди был Кваша, он был просто в шоке от того, что у него на теле оказалось целых 68 фингалов. Была видна работа Ух-ху-хуха.
     Пердак оказался средним – у него насчитали 49 синяков, причём совершенно разновидных.
     Нюней окрестили Гоблина.
     Вскоре друзья все вместе отправились в путь-дорогу. У Гоблина было совсем плохое настроение, и он досадовал, что оказался нюней! Ну что ему стоило немного постараться и… И ведь зубы у него отрастали гораздо лучше, чем у обычных Троллей.
     Время шло. Друзья дружно маршировали вместе с ним по дороге, которая, кстати сказать, тоже сильно менялась. Глухой райончик Троллей остался уже позади, а с ним и корявые деревья, и заунывные холмы, и Дон Кин-Конги, и ушастые браконьеры, и Брюсы Ли. Сейчас они входили в земли, которые назывались Бабад Жи! Это была центральная часть страны, в которой жил Король. Вокруг столицы находился заколдованный туман, через который могли пройти только честные и умные существа. Вот как раз перед этим самым туманом друзья и остановились.
     Вокруг тумана было очень радостно: пели бабочки, танцевали цветочки, козочки рисовали открытки, а солнышки играли в компьютерную игру.
     Друзья посмотрели на всю эту красоту и загрустили – так им не хотелось нырять в сырой и туманный лес. И потом…
     – Враги мои, – торжественно начал Перды Пердак, – чё мы будем делать? В Бабад Жи может попасть только честное и умное существо. А я, например, не могу! Я и не честный, и не умный… Да и вы тоже!
     – Вот ты уже и честный! – догадался Ух-ху-ху. – Раз признался, что не умный. А я вот совсем не честный… потому что я не говорю вам о… Ой!… Зато я умный, потому что не говорю вам о… Ой! Или тогда не буду умным… Ой! – так он запинался и ойкал (думая, конечно же, о мыслительном компоте), но всё-таки никак не выходило быть и умным, и честным одновременно. В конце концов, совсем запутавшись, он решил сознаться.
     – Я мог бы сделать Вас обоих умнее, – с тяжо-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-олым вздохом произнёс Ух-ху-ху, отгоняя Колбасу, грызшую его босую сандалию. – У меня есть волшебный компот из мыслей Перды Пердака в его лучшую минуту. Он делает всех умнее! Даже меня… – И он потупился. Да так сильно потупился, что без компота из мыслей совсем бы отупел.


     – Теперь мы оба честные! – обрадовался Перды Пердак. – Ну, Просто Кваша, твоя очередь!
     – А чё, мне тоже хлебать эту гадость? – вопросительно возмутился Просто Кваша.
     – А ты, может, хочешь сказать, что ты и так и умный, и честный? – спрашивали его друзья.
     – Ну… – замялся Кваша, – просто…
     – Ну что? Что просто? – торопил его Гоблин Ух-ху-ху. – Кваша?..
     – Ну, может, честным я и не могу себя так уж очень сильно считать. Ну, а насчёт ума… Умом и сообразительностью я, надо сказать, господа, в своё время сильно отличился.
     – Ну да, рассказывай! – засмеялся Перды Пердак. – Да тебе даже кликуха такая совсем не идёт – «умный».
     – Не верите – не надо! А мне лишний ум не помешает. Давай свой растворчик. Авось и вправду ещё сильнее поумнею, – хвастался Кваша Просто.
     – На уж, пей и не умничай, – протянул сосуд Ух-ху-ху. Кваша отхлебнул и вдруг сказал:
     – Если честно, то я не умный… А если умно, то совсем не честный…
     – Вот теперь мы, по-моему, все и умные, и честные стали. Ну что, в путь? – спросил Перды Пердак у попутчиков. Те закивали головами и…
     – Боже мой, да тут ничего не видно! – завопил Просто Кваша, сделав в туман всего лишь один шаг. – А что же будет дальше?
     – Если кто потеряется – кричим «Уа» (это у Троллей так кричат, когда заблуждаются). Договорились? – предложил Гоблин.
     – Договорились! – согласились остальные.
     И сразу же по всему лесу разнеслось тройное «Уа!», «Уа!», «Уа!». Гоблин Ух-ху-ху кричал басом, Просто Кваша – мягким баритоном, а Перды Пердак кричал голосом, похожим на своё имя. Они все сильно растерялись по лесу.
     …И вдруг… Совсем рядом с ними послышался шорох в кустах. Все трое уакающих разом замолчали. Но шорох не замолчал – он шелестел, шевелился, шушукался и шерудил, прямо как специально, чтобы всех напугать.
     – Тут кто?!!! – очень опасным, напрягательным голосом крикнул Ух-ху-ху. Но ему ответили выдержанно и интеллигентно:
     – Это, знаете ли, я-с!
     – Кто-с, кто-с? – переспросил Гоблин.
     – Не дразнитесь, будьте так любезны. Яс – это не акцент-с и не словоер-с какой-нибудь, а имя-с! Яс!
     – А как же акцент-с? – ехидно спросил умный Просто Кваша.
     – А акцент-с – это, действительно, уже акцент-с. Но не больше того-с!
     Все понимающе кивнули, хотя никто ничего не понял.
     – А чего ты там шевелился в кустах? – неделикатно осведомился Перды.
     – Я-с, знаете ли, был пленён ослепляющей красотой вашего спутника-с!
     – Нашего кого-с? – удивился Просто Кваша-с.
     – Спутника-с!
     – Красотой? – Перды Пердак почесал свою клыкастую пасть. – Тогда это, наверное, обо мне!
     – Или, что вероятнее, обо мне! – оборвал Просто Кваша. – Потому что вдобавок к моему уму я ещё и…
     Он не успел договорить – его перебил Ух-ху-ху, да так больно перебил, что Просто Кваша даже удивился, как это ему удалось в таком тумане.
     – Ладно! – сказал он. – Это Ух-ху-ху самый красивый… из нюней.
     – Господа-с, государи-с, я вовсе не об вас разглагольствовал-с, а об этом ангеле-с! – Из кустов вылез громаднейший палец и указал… на кого бы вы думали?.. На Колбасу-с!
     – Это не ангел, это Колбаса! – объявил Пердак. – А Колбаса-с – это нечто отличное от ангела!
     – Однако… Деловая Колбаса… – погордился немного Просто Кваша.
     – Она не деловая, она прекрасная! – вздохнул Яс. – Разве вы не видите, что это заколдованная принцесса-с!
     – Что-с? – непонимающе переспросил Кваша.
     – Сам ты принцесса! – возразил Ух-ху-ху. – И не просто заколдованная, а перезапереколдованная какая-то.
     – Вы мне не верите-с? – очень искренне и с надеждой, что эти трое всё же поверят, спросил Яс.
     – Так! Послушай, если тебе действительно так уж сильно пригляделась наша Колбаса, то мы её тебе, если хочешь, подарим, – заявил Перды Пердак.
     Яс расплылся в улыбке:
     – Да, правда?
     – Правда, правда! – уточнил Пердак. – Забирай её и не задерживай нас.
     Колбаса, услыхав это, бросилась в объятья новому знакомому и принялась его облизывать. А Яс был так счастлив, что даже рассказал своим новым знакомым, как быстрее и проще добраться до дворца Принцессы Ясны. Путники поблагодарили Яса (Гоблин Ух-ху-ху поблагодарил его вдвойне, так как ему не нужно было больше нести это животное у себя на штанине), но всё равно пошли путём, который задумали раньше. Уже лишь после того, как они прошли целый день, а лес всё никак не заканчивался, Просто Кваша начал ныть:
     – Надо было послушаться этого Яса, ведь он наверняка здешний и знает все тропинки в этом лесу…
     Но Перды Пердак деловито возражал:
     – Нужно слушать всех, но поступать по-своему!
     Так они ещё очень долго и нудно пробирались через непроглядные заросли тумана, но конца леса так и не нашли. Как вдруг они услышали знакомое рявканье: «Ряв-ряв!». Это была Колбаса. Ух-ху-ху почему-то застукал себя за радостью и закричал:
     – Это Колбаса! Скорее идёмте туда!
     Долго искать Колбасу и её нового хозяина друзьям не пришлось. Найти-то они нашли, но каково же было их удивление, когда они обнаружили, что вышли туда, откуда заходили, то есть в самое логово нутра леса!
     – Ну и ну! – припукнул Перды Пердак. – Так мы с вами никогда не попадём в Жи Бабад.
     – Это точно! – сурово поддакнул Кваша. Затем сразу же напустился на Яса: – Куда ты нас завёл?! А-с?!… Ой-с!!!!!!
     Надо сказать, что Яс к тому моменту уже стал виден – они наткнулись на концы его ботинок.
     Весь низ Яса выпал из тумана. Ну это был и низ! Настоящий верх! Но только низ. Яс оказался Великаном – голова его торчала над туманом, а всё остальное растерянно оправдывалось:
     – Господа-с! Я вовсе не хотел вас куда-либо заводить! Это всё Колбаса! У неё нюх!
     Колбаса подтявкнула и указала Перды Пердаку, своему обожаемому любимчику, на два огромных куска хлеба, листик салата и гигантский кетчуп, что валялись разбросанными в тумане.
     – О, Господи! – вне себя от гнева воскликнул Перды Пердак, сообразив, что Яс хотел сделать из их миленькой Колбасочки бутерброд. – Ты убийца!
     Великан совсем поник – плечи его опустились, стал виден краешек бороды из облаков:
     – Теперь ещё вы! Раньше я был людоедом – все говорили мне, как я не прав, что пожираю венцы творенья. Тогда я решил перейти на бутерброды с колбасой – и вот! И теперь убийца!
     – Но ты же говорил, что она принцесса!
     – Ну, говорил…
     – И что – это всё была неправда?
     – Ну… Я даже не знаю… по всем симптомам она – принцесса, но когда я попробовал её расколдовать, у меня ничего не вышло!.. Ну, я и подумал…
     Перды Пердак так возмутился, что даже сжал кулаки:
     – Значит, так! Мало того, что от тебя не добьёшься никакой помощи и духовного развития, мало того, что из-за тебя сгорел мой компьютер! («Ой, что это я? – поймал себя Перды. – Я же даже не знаю, что это такое!») – Но Великан, тем не менее, струсил… – Мало того, что ты чуть не сделал Бигмак из нашего друга, так ты ещё и не вывел нас из леса! А ну! Через пять минут чтоб мы вышли отсюда! Давай без разговоров, ещё раз показывай свою дорогу! – кричал на Яса Перды Пердак. – Иначе… Иначе… – Он сжал кулаки. – ИЛИ…
     – Уже веду и показываю! – объявил Яс. – Только не надо меня ИЛИ, пожалуйста.
     – Ну ладно… – делая одолжение, заявил Перды, – не буду.
     Яс показал путникам дорогу. Она и вправду оказалась короткой, и благодаря этому друзья быстро вышли к замку. Яса они быстро спровадили обратно, даже не поблагодарив. Но Яс на них нисколечки не обиделся, а даже обрадовался, так как наконец избавился от этих сумасшедших незнакомцев и теперь сможет спокойно вернуться и съесть свои бутерброды (правда, без Колбасы).

 
     А перед нашими путничками стоял блистающий замок, окружённый со всех сторон огромным забором и стражей – не менее огромной. Теперь у друзей появилась новая проблемка: как же обхитрить стражу и пройти во дворец. Тут нужно было приличненько подумать, чем все трое и занялись…
     Они думали-думали, думали-думали, чего только ни думали! Уж они и макушки тёрли, и лбы чесали, и глаза закатывали, и туда-сюда прохаживались – ничего не помогало. Тогда Ух-ху-ху со вздохом достал свой мыслительный компот. Друзья с отвращением и одновременно с удовольствием отхлебнули.
     Перды Пердак прислушался к своим ощущениям и почувствовал странное брожение и зуд в голове. Там булькало, как в болоте или на королевской кухне. Затем на лоб ему полезли морщины, шея напряглась, уши захлопали по щекам и… «Уть! – неожиданно в голове появилась первая мысль: – А вот и я!..» За ней почти сразу же пришла вторая: «Какой же я всё-таки мерзавец!..». Перды Пердак сразу же понял, как хорошо ему жилось без мыслей. Но поправить ничего было нельзя, и он тут же придумал выход из ситуации.
     – Други мои! – начал он говорить как умный человек. – А давайте-ка прикинемся, что мы здесь живём!



 
     Всем очень понравилось это предложение, и они даже не стали готовиться – всё казалось таким естественным. Друзья отправились прямиком к главным воротам.
     Здесь на страже стояло два глупых Дракона, два умненьких Эльфика и два ёжика. Зачем ёжики стояли – не было понятно...
     Итак, оказавшись перед багровыми глазами Драконов, друзья остановились.
     – Вы р-р-р! Кто такие?! Р-р! – плюясь огнём и лавой небесной, зарычали эти опасные птицы.
     – Мы здесь живём! – смело ответил за всех Перды Пердак и потащил остолбеневших Ух-ху-хуха и Просто Квашу вперёд. Драконы между собой переглянулись, пожали плечами, сильно бряцая при этом доспехами и сердцами, и промолчали.
     – Вот видите, как всё просто, – шёпотом похвастался Перды, но тут они оказались перед Эльфиками.
     – Ой, ой, ой! Вы куда? – запорхали те вокруг их голов, как моль. – Да, да, да! Вы куда?
     – А мы тут живём! – нагло ответствовал Пердачок, собираясь идти дальше. Но Эльфики не отставали.
     – Ой, ой, ой! Неправда! Неправда! – пел один, а другой кивал крылышками в подтверждение.
     – Правда! – нагло соврал Ух-ху-ху из-за спины Перды Пердака.
     – Неправда! – произнес опять первый Эльфик и чуть не расплакался. – А ещё вы вовсе не честные и не умные! Вот!
     Второй Эльфик качнул крылышками и добавил подленьким голоском:
     – Если правда живёте, то в какой квартире, а?!
     – Больно умный! – огорчился Ух-ху-ху, но Перды не растерялся:
     – В стонадцатой! – ответил он умильненько.
     – Ой, ой, ой, неправда, неправда! В стонадцатой квартире живёт сама Принцессочка Ясна! Стража! Стража! – закричали Эльфики.
     И тут приятели узнали, для чего в охране ежи.
     Они не только смогли узнать это, но даже испытать на себе…
    
     Это было ужасно…
    
     – Ну, что теперь делать будем? – с укоризненной ухмылкой спросил Ух-ху-ху, глядя с презрением на Перды Пердака.
     – А теперь вы думайте! – быстро отделался Пердак.
     Тут их перебил Просто Кваша:
     – Я придумал! Придумал! – закричал он.
     – Что? Говори… – не терпелось узнать Пердаку.
     – Давайте перелезем через забор где-нибудь подальше от ворот…
     – Тю, – возмущённо произнес Ух-ху-ху, – до такого и я додуматься бы смог!
     – Смог бы то смог, но не додумался! – остановил его Перды Пердак. – Будем делать так, как говорит Кваша.
     Все трое обратили взгляд на забор. Он был примерно размером с Пердака, залезшего на плечи Ух-ху-хуха. Как через него перелазить – никто из троих не мог себе даже представить.
     Так как все трое сейчас были с мыслями, то, стоя под забором, они думали, как через него перелезть. «Если Пердак перелезет первым, а следующим будет Просто Кваша, то как же тогда Ух-ху-ху сможет оказаться на противоположной стороне?» – летали вокруг их голов мысли, сталкиваясь и перепутываясь.
     О том, чтобы Ух-ху-ху (огромный и тяжёлый) залез кому-то на плечи – не могло быть и речи.
     – Давай ты нас с Пердаком перекинешь, а мы где-нибудь найдём верёвку, перекинем тебе через забор, и тогда ты тоже сможешь залезть.
     – Хорошо… – задумчиво произнёс Ух-ху-ху. – А если вы её не найдёте или решите вообще её не искать?
     – Ну ты что, мы же все очень честные люди… – говорил Перды Пердак.
     – Ну ладно, – согласился Гоблин, а про себя отметил: «Мы вообще-то даже и не люди…». И Гоблин закинул себе на плечи Квашу: – Но только чтобы всё было по-честному!
     Надо сказать, что в самое это мгновение перестал действовать мыслительный компот! У Перды Пердака и Просто Кваши мозги мгновенно выветрились и улетучились. Они нашли себя сидящими верхом на крепостной стене замка. Сверху ласково пригревало солнышко, светили звёзды и зирочки, красиво кружились снежинки и тополиный пух. Короче, атмосфера была загадочная. Перды жадно вдохнул носярой воздух, Кваша вздохнул в подражание своему идолу, и оба беззаботно спрыгнули внутрь замка, напрочь забыв про Ух-ху-ху.
     А несчастный Гоблин в ожидании верёвки сел под стеной. Колбаса стала яростно его то кусать, то облизывать, то кусать, то облизывать – она ещё не совсем разобралась в своих чувствах…
     Тем временем Перды Пердак и Кваша пробирались по светлым коридорам дворца. Мимо них сновали слуги и особи королевской крови, пару раз туда-назад проходил сам Король с Королевой под ручку, но друзей почему-то никто не замечал! Все делали вид, что так и надо! Словно Тролли в замке – самое обычное дело. Все жители дворца были настолько добрыми, что даже не научились подозревать что-то плохое в других! Одна из фрейлиночек в платье из радуги, в приливе восторга от гостей, даже поцеловала Перды Пердака и подарила ему на память розу.
     Они долго блуждали по коридорам. Постепенно пейзаж дворца менялся: кругом становилось как-то туманнее и задумчивее – в воздухе сквозило Просветление. Перды вдохнул его один разочек и попридержал дыхание – чтобы чего не стало. (А то бы и сказочке конец…) Он заметил, что Кваша тоже лишний раз не дышал.
     В Принцессочкиной части дворца никого не было. Горели свечи и костры. Телепались шторы на окнах. Вот, наконец, и стонадцатый номер! В нём живёт Принцесса!
     – Ну, вперёд! – подтолкнул Кваша Перды Пердака. – Стучи!
     – А почему это я? – удивился тот.
     – Ну потому что это ты шёл ведь за её душой, а я так… за компанию вместе с Ух-ху-ху… Ой!..
     И тут они оба вспомнили про оставленного за забором Гоблина.
     – Ой, бедняжечка… Как же мы так! Кинули несчастного, – принялся причитать Просто Кваша, потому что всё-таки он был очень верный друг. – Я найду его, а ты пока действуй!
     И позабыв о Принцессе, он понёсся по коридорам дворца в обратном направлении…
     Перды полностью сконцентрировался на своей нелёгкой и немножечко даже опасной работе. Он тихонечко постучал в дверь стонадцатой квартиры.
     – Входите! – прозвучал звонкий голосок за дверью.
     Пердак неуверенно и робко толкнул дверь – та легко поддалась ему и быстро открылась. Перды ожидал, что сейчас ему навстречу вывалится куча ступенек или ещё какой-нибудь прикол, к которым он привык в своем глухом Гоблино-Троллевском райончике, но ничего такого не произошло. Перды Пердак несмело заглянул в комнату. На стульчике около фортепиано (его уже прежде доводилось видеть Перды Пердаку в своем глухом райончике. Был среди Троллей один типчик, который частенько кидался из окна фортепьянами в своих собеседников) сидела Принцесса. Это было такое милое, такое хрупкое, такое нежное, прекрасное и удивительно-красивое создание, что Пердак неожиданно… что бы вы думали… наш устрашающий и злобный Пердашечка сразу же влюбился в Принцессу Ясну.
     Принцесса гордо и величаво обратила к Троллю своё замечательное личико.
     – Ах! – то ли ужаснулась, то ли испугалась, то ли обрадовалась Принцесса. (Пердак пока ещё не мог разобраться в её чувствах к нему).
     – Ага! Это я! – смущённо ответил Пердак.
     – Что тебе нужно, таинственный незнакомец? – полным мечтания голосом произнесла Принцесса.
     – Я… это… того… – И тут вдруг Перды Пердак вспомнил, что он пришёл сюда не для того, чтобы любезничать с миленькой Принцессочкой, а для того, чтобы похитить её душу.
     От этого сердце Пердака бешено затёхкало, а зубы нервно сжались. Принцесса тем временем встала со своего стульчика и подошла к Перды Пердаку.
     – Скажи своё имя, о, таинственный незнакомец! – попросила Принцесса.
     – Перды Пердак, – очнувшись от шока, ответил тот.
     – О! В наших краях нет таких имён. Ты, наверное, пришёл из дальних стран?
     Принцесса говорила, а Перды Пердак просто таял от этих слов. В его душе сейчас боролись страх и любовь, злость и доброта, и почему-то так хотелось кинуться в объятья к этому милому существу.
     – Ответь же, зачем пожаловал? – продолжала ворковать Принцесса.
     «Что же мне ответить?» – думали мысли в голове у Перды Пердака.
     – Может, тебя заколдовала злая ведьма и прежде ты был очаровательным принцем? Может, тебя нужно поцеловать, чтобы ушли злые чары колдуньи? – не страдая излишком скромности, спрашивала Принцесса.
     – Да… То есть нет! – не мог определиться Перды Пердак.
     Принцесса, так и не дождавшись конкретного ответа, решила всё-таки поцеловать Пердака. Она плавно подошла к Троллю и чмокнула его в щёчку. Но от этого ничего не изменилось, и даже, наоборот, намного ухудшилось – и без того не прекрасный Тролль ещё вдобавок и покраснел.
     – Та ну… – смутился Перды Пердак.
     И вдруг, когда душа Перды уже рвалась прочь от тела, чтобы превратиться в настоящее сокровище (имеется в виду – в принца на белом Пегом Гасе), в комнату непоправимо ворвался Просто Кваша. Из-за его спины проглядывался Ух-ху-ху. Вокруг их голов сейчас во все стороны радужным ореолом рассеивались астральные умственные частицы (попросту говоря – мысли). Перды сразу же понял, что его друзья только что налакались компота. Это было очень плохо – сам-то он сейчас был витал-виталом, или, другими словами, дуб-дубом: одни чувства, да к тому же – легкоранимые и невнятные. Душа Пердака словно вся преобразилась – ему хотелось петь, танцевать, целоваться… делать всякие глупости… лазить по деревьям, носить Принцессу на руках, собирать букеты из маленьких пушистеньких цыплят, скакать на лошади, петь, танцевать… и всё по-новой!

     Он так размечтался, что друзьям пришлось хорошенько его встряхнуть.
     – Брат Перды! – взывал к нему Гоблин, тряся Тролля за плечи. Сердце Перды тоже тряслось… Вот странно… Пердак стал его чувствовать… такое горячее и почему-то… волосатое сердечко...
     – Брат Перды! Это мы, твои наивернейшие други, взываем к тя! – почему-то на старославянском взывал Гоблин. – Прииди к нам! Мы тя уже полторы минуты сорок четыре секунды трясём! – По морде его текли слёзы.
     Пердак очнулся, но вовсе не оттого, что его трясут… Он увидел, что Просто Кваша хрякнул Принцессочку Ясну по голове молотком. Та чисто по-женски (как она была прекрасна в эти мгновения), сказала: «Ах ты ж Божечки!…» – и повалилась на руки Кваши. Тот был доволен.
     – Вечно за тебя всю работу приходится делать! – сказал он Перды и кинул Принцессочкино тельце на кровать. – Произноси заклинание!
     Тут в Пердаке проснулось его неожиданное качество… Кажется, это было благородство.
     – Не буду! – с вызовом произнёс он и сделал задиристый шаг к другу. – Зачем ты её так хряпнул? Ей, может быть, не очень приятно… Она – Принцесса и не привыкла к твоим фамильярностям!
     – Да чтобы она не визжала! – пояснил Просто Кваша. – Кто же захочет без визгу свою душу отдавать?
     – Она бы не визжала! Мы с ней уже друзья, – скромно потупился Пердак.
     Такого оборота дела его друзья не ожидали! Смутно сквозь свои мысли они понимали, что что-то не так, что они теряют своего милого друга, что ещё чуть-чуть – и он станет петь… танцевать… да мало ли ещё чего выдумает! В общем – надо что-то делать…
     – Так-так… – тянул время Кваша, обмысливая чужими мыслями ситуацию. – Так-так, так-так-так… Вот, значит, как! Друзья! Я вот тут чё думаю, мой дорогой Пердак (это он опять начал ругаться), а не возомнил ли ты себе нас, попросту говоря, иносказательно… типа кинуть?..
     – Шо? Не понял, – признался Тролль, да и Гоблин переглянулся с Колбасой.
     – Ки-ну-ть! – от слова «швырялово»! Мы сюда шли-шли, прокладывали тебе путь в светлое будущее под красивеньким флажком из Принцессиной души, где все поют: «Просто Кваша – великий герой! Просто Кваша – архигений и архидьявол! Ну, и Ух-ху-ху с Перды Пердаком молодцы…», а теперь ты заявляешь: «друзья» – и не хочешь, чтоб её били по голове молотком. На что это похоже, я тебя спрашиваю?! Может, ты уже и душу её не хочешь красть?!
     – Не очень… хочу… Не хочу… не очень… вот… – Перды складывал барикады перед таким натиском более интеллектуально подкованного оппонента.
     – А может… это… его тоже пару раз по голове-то молоточком? – вступил в разговор Ух-ху-ху. – Хуже-то не будет!
     – Не надо. Надо друга спасать… Тьфу! «Друга»! Где он и слов-то таких набрался.
     – Не хочу, чтоб меня спасали! – из последнего бессилия заявил Пердак. – Я хочу петь и танцевать! Я хочу… обнять весь мир… Я, может, это… – Тут он посмотрел и спрятал глаза в пол.
     – Ты что?!! – Просто Кваша даже позеленел от ужаса, что очень ему шло. Колбаса жалобно заблеяла, Ух-ху-ху заплакал.
     – Ты что?!! Ты ЭТО? Да знаешь ли ты, что Троллей, которые ЭТО… Ты не можешь не знать, что Троллям нельзя влюбляться! Боже правый! Дьявол неправый! Никому не говори этого никогда! Если в райончике узнают! Тебя превратят сам знаешь во что! И не мечтай даже, что сама Любовь поднимет свой жирный зад, спустится из Заоблачного замка и заступится за тебя – это только в реальности бывает! А обычно Троллей превращают…
     – Всё равно! – упрямо отстаивал изрядно напуганный Тролль. Он и впрямь только сейчас вспомнил Главный Закон Троллей – не влюбляться! Тролли даже детёнышей делали без любви, чисто на духовном влечении, а нарушивших превращали чёрт знает во что!
     – Нет! Не всё равно! – горячился Кваша. – Мы твои лучшие враги, и нам не всё равно! Да и посмотри на себя и на неё! Вы ведь не пара! Тебе, порядочному Троллю, волочиться за таким убожеством! У неё даже шерсти нет! Один срам! Ты должен одолеть своё чувство, вернуться в ряды Троллей и стать великим… нет, мало… Устрашающим!… нет, всё равно мало… ЖМОЙДОПОДОБНЫМ СВЕТИЛОМ!!! среди Троллей! Вот!
     Перды Пердак вздохнул. Он смутно чувствовал, что что-то не так, что можно сделать так, чтобы всем было хорошо… Но он не знал доводов никаких и с несовершенно-растеряным видом пошёл к кроватке, на которой лежала Принцессочка Ясна.
     Пердачок даже боялся на неё смотреть, думал, что не выдержит и поцелует… Так что он зажмурился и прочитал заклинание:

       Ути-пути, тары-мары, гуры-дуры,
     Дюны-юны, стары-хмары,
     Души-туши, уши-мыши,
     Плюши-груши, финтифлюши…

     И в тот же момент в комнате раздался сильный свет! Перды Пердак, который никогда прежде не крал душ, да и его друзья тоже вначале подумали, что это просто вспышка…
     ...Но потом, когда свет не проходил, они стали разожмуриваться и поняли, что свет не пройдёт – это так выглядела душа Принцессы Ясны – над кроватью висела огромная лучистая Звезда, светящая голубовато-белым светом. Иногда она переливалась от сердца – к краям разными цветами – то лазурно-зелёным, как шорох листвы, то чёрным, как ночь, то ярко-жёлтым, как солнце. То она вдруг искрилась, то зажигалась всеми цветами радуги.
     Первой не выдержала Колбаса.
     – ВАУ! – раздался её восторженный возглас.
     – Какая красотища! – тоже признался Кваша, но тут же спохватился: – Вот, а ты хотел не делать этого!
     Перды Пердак ничего не слышал. Он смотрел на сиявшую в комнате Звезду, открыв рот, и не мог вымолвить слова. Сердце его сильно билось.
     …Неожиданно подул ветерок и тихо-тихо зазвучала похожая на плеск ручейка музыка. Прислушавшись, Тролли услышали в ней слова:
     – Ах, Боже мой, что со мною?
     …Почему мне так грустно?…
     Перды Пердак даже почувствовал, как у него от этих слов пробежала дрожь по телу. А голосок продолжал звучать:
     – Мне холодно… и грустно… – Он был настолько нежным и добрым, что даже Ух-ху-ху не устоял… Он взял на руки Колбасу и крепко-крепко прижал её к своей груди (так крепко, что та даже взвизгнула).
     И только лишь Кваша не растаял и не сдался. Он косо посмотрел на своих соратников и громко, так, чтобы все обратили на него внимание, сказ>     – Нам пора! Мы и так уже тут задержались! – С этими словами он хотел было схватить Звезду (душу Принцессы Ясны), но Звёздочка улизнула от него… и упала прямо в руки Пердаку – своему заклинателю. Отчего тот расплылся в очаровательной улыбке и уже механически двинулся за Квашей к двери. Ух-ху-ху, чтобы не выделяться, тоже последовал за ними (с Колбасой, прижатой к груди).
     …На выходе их снова встретила стража – всё те же ёжики, Эльфики и Драконы. Мимо ёжиков, которые действовали только по приказу Эльфиков, пройти удалось легко и просто. Но вот приставучие летучие существа, как и в первый раз, засыпали друзей вопросами:
     – Вы откуда? Вы откуда? – Теперь уже пел другой Эльфик, а первый старательно махал крылышками в знак подтверждения. – Вы откуда и куда? Да, да, да! Да, да, да! – звенели Эльфики.
     С ними мог бы справиться только Перды Пердак, но ему сейчас было не до этого… Неся в руках своё яркое счастье, Тролль не замечал ничего на своём пути… Он бы, наверное, смог пройти даже сквозь стену и не заметил бы этого.
     Тогда Кваша (он был один в нормальном состоянии – два других могли сейчас только обниматься, целоваться, танцевать и кувыркаться…) решил действовать старым способом.
     – А мы здесь… больше не живём! – заявил он Эльфикам.
     – А вот и неправда! Неправда! – пели те в ответ. И Троллю даже показалось, что те тоже действуют старым способом.
     – Правда! – разнервничался Просто Кваша. – Мы здесь больше не живём! Мы уходим и больше никогда не вернёмся! Прощайте!
     Эльфики переглянулись и… замолчали.
     Оставалось обхитрить Драконов, и можно считать, что друзья уже выбрались за пределы королевства.
     Но эта проблема, слава Богу, решилась очень быстро… Ух-ху-ху, от хорошего настроения и пребывая в любви ко всем существам, взял да и поцеловал одного Дракошку…
     Тот просто-таки остолбенел и выпустил из пасти сердечко дыма. Второй Дракон только молча посмотрел на всё это и улыбнулся.
     – Фух! – вздохнул Просто Кваша, как только сделал первый шаг за ворота. – Ура!
     И вот перед друзьями раскинулись просторы тумана… Может, если бы всё было как прежде, то друзья и пробрались бы через непроглядные заросли тумана, но увы… В обратном направлении сквозь лес могли пройти только самые брехливые и самые тупые существа во всём мире…
     Тут-то они и задумались… Ну, наврать они уже, конечно, успели достаточно, а вот как насчёт тупости…
     – Ну, очнитесь вы! – заорал Просто Кваша на Пердака и Ух-ху-хуха. – Что теперь будем делать? Если вы считаете, что я за вас буду всю дорогу думать, то глубоко ошибаетесь! Давайте включайте свои мозги! Хватит блаженствовать!
     Кваша, надрываясь и злясь на своих друзей, пытался добиться от них хотя бы одного слова. Перды Пердак же вместе с Гоблином только переглянулись, пожали плечами и направились прямо в лес…
     – Э, куда это вы собрались? – спросил вдогонку им Просто Кваша, но друзья ему не ответили. Тогда он побежал за ними. И каково же было его удивление, когда он спокойно, как, впрочем, и остальные путники, смог совершенно спокойно зайти в туман…
     «Хм…» – подумал Кваша…
     Сейчас нужно рассказать Вам немножко о душевном состоянии нашего дорогого Перды Пердака. Он шёл впереди, неся на вытянутых руках огромную сияющую Звёздочку. Он не мог ни говорить, ни думать, мог только смотреть на своё сокровище. Сейчас душа Принцессы была необыкновенного грустно-фиолетового цвета, и Пердак почему-то сразу понял, что Ясна тоскует о своей несчастной судьбе и о расставании с родиной. Душа её сжалась до размеров малюсенькой точечки, но свет распространяла по-прежнему сильный, так что друзья могли спокойно продвигаться сквозь туман, не боясь заблудиться. Перды смотрел на душечку Ясны и почти без перерыва плакал. Ему так хотелось поговорить с ней, увидеть её милое личико, эти огромные голубые глаза, эту улыбку… Больше всего, конечно, ему хотелось, чтобы его опять поцеловали – вот так же смело, как в тот раз!
     А временами Перды представлял, во что его превратят, если узнают, что он нарушает Главный Закон Троллей, и по его спине пробежала страшная дрожь… «Нет, я должен видеть перед собой просто душу! – говорил сам себе Пердак, пытаясь отвести взгляд от переливаний Звёздочки. – Конечно, она мне не пара!.. Хотя если бы она ещё хотя бы разочек посмотрела на меня, как в тот раз – мне было бы уже всё равно, во что меня превратят…»
     Неожиданно до его слуха снова донёсся тот же тоненький голосок, что все они слышали в королевских покоях, – это пела душа.
     – Осторожно, осторожно, мои добрые, мои пушистые похитители! Прячьтесь! Прячьтесь! Вас преследует стража короля! Вас преследует стража короля! Сотни ратей, тысячи воинов, полевая кухня! Осторожней, осторожней, мой добрый Пердачок!
     – Ух ты, какая заботливая! – ехидненько произнёс Просто Кваша. – Это она, наверное, просто боится, что если не предупредит – ты ей ещё что-нибудь плохое сделаешь! Трусиха! – Но говорил он так от одного зла, а на самом деле Просто Кваша и сам даже удивлялся – зачем это Принцессе Ясне предупреждать своих врагов об опасности…
     Сзади и вправду раздавалось цоконье и лязг доспехов.
     – Ой! Нам бы как-то поторопиться! – разнервничался Ух-ху-ху. – А то будет худо!
     Колбаса поддатливо угукнула и с обожанием посмотрела на Гоблина. С тех пор, как у Ух-ху-ху-ха раскрылась анахата, она вполне определилась в своих чувствах – Колбаса поняла, что её бывший кровный враг незаметно стал её кровным другом! Теперь она поминутно облизывала его нелицеприятную физиономию и во время пути то и дело нежно пожёвывала его воротничок.
     Вдруг вся четвёрка с разбегу вылетела на знакомую им полянку, где сейчас не валялись кусочки хлеба и шпината, потому что уже были давно съедены, а осталась только пустая бутылка от кетчупчика. К ней прибавилась ещё консервная банка с надписью: «Колбасозаменитель! Колбаса из соевого филейчика!».
     Сам Великан Яс сидел посреди полянки и грустно смотрел в небо. А в небе злые тучки, может, чтобы подшутить, а может, играя в какую-то игру, складывались то в тортик, то в сосисочное ожерелье, то в мангу, то в черепашек-ниндзя под шоколадным соусом. Вид у Великана был худосочный. Но когда в его ботинок с разбегу врезались Тролли и Гоблин, он ужасно им обрадовался.
     – Ура-с! Ура-с! – сказал он. – Вот кто мне поможет! Я-с в такой беде! Мне так нужна-с ваша помощь!
     – Странно, – почесал макушку Просто Кваша. – Или у меня Вю Дежа, или мы тебе хотели сказать то же самое!
     – Как-с? Вы тоже ужасно дико голодные?
     – Нет. А за тобой что, погоня?
     – Нет-с.
     Удивиться пришлось и друзьям, и Великану…
     – Так всё же-с… Что случилось? – спросил он.
     Но друзья не успели ответить, так как армия короля уже настигла их врасплох. Вся она была подобрана из лживых и тупых вояк – другие просто и не могли попасть в этот лес. Гоблин задрожал, Просто Кваша истерично закричал от страха (надо сказать, вдобавок к его ехидству и злости он был ещё и боягузиком), а Перды Пердак просто жалобно посмотрел на Великана, как будто моля о помощи.
     Яс встал и заслонил своим огромным телом всех троих. И тут же сотни тысяч войск встряли в концы его ботинок.
     – Вот вы-с и попались… – обратился Великан к войскам, а затем взял своей огромной ручищей всю полевую кухню и, не говоря ни слова, засунул её себе в рот. Но, видимо, она не сильно пришлась ему по вкусу, так как всего через несколько секунд он с презрением и отвращением выплюнул её на землю (ещё бы, ведь полевая кухня состояла из одного железа и других двуокисей переработанных металлов).
     После этого Яс нагнулся и одним движением руки сгрёб всю королевскую армию в одну кучу. Потом схватил эту кучу за шкирку и аккуратненько, чтобы никого не поранить, перекинул через лес обратно во дворец.
     – Ну, теперь-то ваша душенька-с довольна? – обратился он к Троллям и Гоблину.
     Те дружно закачали головами.
     – Теперь вы-с счастливы, а я-с как был несчастным-с, так и остался… Помогите-с… – умоляюще попросил Великан.
     Друзья не знали, как им отреагировать на эту просьбу, но тут неожиданно начала тявкать Колбаса. Что-то обеспокоило её.
     – Ой! – испугался Ух-ху-ху, у которого с недавних пор установилось устойчивое душевное родство с Колбасой. – Кажется, я понимаю, что она говорит.
     Остальные как-то странно и неодобрительно посмотрели на него.
     – Ой, нет, мне не кажется, я действительно её понимаю, – доказывал Гоблин.
     – Ну и что же она говорит? – ехидненько спросил у него Просто Кваша.
     – Колбаса говорит, что она может помочь Великану… – наивно произнёс Ух-ху-ху.
     – Ну и как же она, интересно, может ему помочь? Может, она предлагает свои услуги и хочет, чтобы этот прожора съел её? – не верил Просто Кваша.
     Но Колбаса вовсе не обиделась и сказала ещё кое-что…
     – Великан сможет наесться до упору, если с неба пойдёт сосисочный дождь! – переводил Ух-ху-ху. – Отпустите душу Принцессы в небо, она соберёт дождь и поможет вам.
     На это Просто Кваша просто рассмеялся.
     – Да кто же её отпустит? Сколько силы и времени мы потратили на то, чтобы её приобрести, а теперь какая-то там Колбаса будет нам говорить, чтобы мы её отпустили. Да к тому же… вы посмотрите на Пердака, разве он сможет это сделать?
     Но Пердак прореагировал на слова Кваши совершенно не так, как тот предполагал. Тролль поднял руки к небесам и сказал, обращаясь к Звезде:
     – Лети!

     Звёздочка, озаряя своим сиянием всё вокруг, поднялась в небо… В это мгновение Колбаса что-то тявкнула в последний раз (этого не смог перевести даже Ух-ху-ху).
     Надо сказать, что наша Колбаса была вовсе не обычной. А самой настоящей принцессой… Колбас и Сосисок во всём мире. Поэтому, пока душа Принцессочки Ясны собирала тучки над поляной, Колбаса на своём колбасином наречии шептала про себя молитву Богу-Рыжему Обжоре! Эта молитва всегда действовала как заклинание. Надо сказать, что вид у Колбасы сделался таким набожным, что все, кто наблюдал за ней, и впрямь поверили, что она сможет устроить им сосисочный дождь. Ух-ху-ху даже прослезился.
     Постепенно тучи над полянкой сгустились, и Звёздочка душеньки Принцессочки Ясны, вспыхнув напоследок желтовато-оранжевым светом, послушно вернулась в руки Перды Пердака. Совсем уже истосковавшийся в разлуке Тролль радостно ей улыбнулся. Просто Кваша тоже расслабился.
     Но самое удивительное произошло потом. Колбаса, выходя из своей медитации, спела в последний раз «Ня-я-а-а-а-а-а-а-у-у-у-ум» и открыла глаза. В тот же самый момент тучки на небе стали превращаться во всякие вкусности. Чего там только не было! По небу плыли торты, баклажаны, стайки конфет, всякие фрукты, макароны, кубики «Балина Гланка», сгущёнка, шоколадки, мармеладки, но больше всего, конечно, было всяких видов колбасы и сосисок! Изумлённые Тролли с благоговейным счастьем смотрели в эти питательные небеса, а затем все чудеса с грохотом настоящего ливня обрушились на поляну! Друзья со всех ног бросились прятаться под деревьями, но пару банок сгущёнки всё-таки успели стукнуть их по шишкам на голове.

     Когда дождь закончился, полянка почти по пояс оказалась завалена прасадом. Но Великан был счастлив, как ребёнок! Он от всей души расцеловал своих спасителей, а затем в порыве радости поднял их на ладошку, перенёс над туманом и высадил на другом берегу леса.
     Теперь наши путешественники снова оказались посреди дороги. Но всем им почему-то было грустно – не верилось, что приключения закончились и скоро они будут дома. Грустнее всех было Перды Пердаку.
     Вечером все они устроились на ночлег. Спать не хотелось, поэтому друзья пристально смотрели кто куда: кто – на душеньку Принцессочки Ясны, немного похожую на Полярную звезду, кто – на пламя костра, кто – в ночное небо.
     – А знаете, – первым произнёс Перды Пердак, – мне уже совсем не кажется таким уж счастьем отомстить нашему Королю. Всё-таки, в сущности, он очень добрый Король. Может быть, он даже был прав, выделив нам наш глухой райончик… Нам ведь в нём так уютно…
     – Ты что?! Друг Пердак, не поддавайся меланхолии! – попытался образумить его верный Кваша. – Так ты ещё чего доброго скажешь, что счастлив быть Троллем!
     – Нет, не скажу! Но знаешь – в сущности это так прекрасно, что я Тролль! И кто сказал, что Троллям нельзя любить? Мне вот кажется, что это в самой природе Троллей – нести любовь и блаженство!
     Ух-ху-ху, слушавший их разговор, неожиданно произнёс:
     – Всё это так, мой друг Пердашечка! Тролли и Гоблины – самые что ни на есть милые существа!
     – Да в своём ли вы уме? – не унимался Кваша. – Тролли – милые существа? Это Феи и Пухлики создавались как милые существа! А Тролли должны были пугать всех остальных! Мы обижены судьбой и поэтому всех ненавидим!
     – Обижены судьбой? – удивился Перды Пердак.– Да мы же одни из самых счастливейших существ во Вселенной! Мы рождены, чтобы путешествовать, любить и помогать Великанам!
     Просто Кваша совсем приуныл. По словам Перды Пердака и по тому, что Ух-ху-ху всё время ему кивал, он понял, что дела у его друзей совсем плохи – может быть, даже они передышали воздухом Просветления во дворце и теперь их мутит…
     Так прошла ночь… Нужно было отправляться в путь. И хотя домой хотелось только Просто Кваше, но всё-таки они направились в сторону родины. Совсем скоро на пути у них стали встречаться корявые деревья и кусты, и путешественники предстали перед своим родным глухим райончиком.
     Нужно сказать, что все они (за исключением Просто Кваши) вернулись туда совсем другими…
    
     Перды Пердак был переполнен любовью, и от этого каждый встречный казался ему лучшим другом… Ух-ху-ху был пленён Колбасой – она стала для него самой родственной и любимой душой во всём свете… А Колбаса в свою очередь считала Ух-ху-ху самым прекрасным Гоблином.
     И только Просто Кваша, казалось, не собирался меняться. Постоянно раздражённое и ворчливое состояние даже нравилось ему. Так что менять свой характер в лучшую сторону он даже и не собирался. «Конечно, вам хорошо… – думал Просто Кваша, глядя на своих друзей, – повлюблялись и радуетесь! Мне от ваших флюидов уже две ночи подряд снятся зайцы-пакистанцы! Ужасно…»
    
     Итак, наши друзья вернулись в свой родной райончик. Всем троим в этот момент пришлось задуматься, что же они будут рассказывать своим родичам…
     «Тролли должны быть злыми и устрашающими», – снова появились мысли в голове у Перды Пердака. Но от этого вдруг стало как-то очень грустно.
     Разозлиться и кого-нибудь напугать он, конечно, смог бы. Но вот как можно избавиться от огромного чувства Любви, которое сейчас, казалось, завладело всеми частями тела Тролля, он даже и представить себе не мог.
     Пердак, с грустью в сердце перебарывая свою любовь к Принцессе, всё-таки прицепил её душу у себя над домиком. И хотя все Тролли и Гоблины сразу же зауважали
     Перды Пердака ещё больше, чем раньше, но он всё-таки не мог смириться с тем, что Звёздочка должна постоянно развеваться на ветру… Он боялся, что она может замёрзнуть или – чего Тролль боялся больше всего остального – что её кто-нибудь украдёт…
     Поэтому днём Перды Пердак не спускал со Звёздочки глаз, а ночью забирал свою возлюбленную в дом.
     Это были самые прекрасные ночи в жизни Перды Пердака! Ясна освещала гнусную берлогу Тролля своим сиянием. Иногда этот свет был чистым и ярким, иногда туманным и нежным, а иногда – очень тусклым и печальным.
     В такие ночи Ясна пела ему очень красивые песни, от которых по волосатым щёчкам Перды Пердака текли настоящие живые слёзы. Они капали на каменный пол и становились очень редкими чёрными жемчужинами.

  Эти песни Тролль запоминал наизусть.

     …Лей, дождь грусти моей,
             Слёзы свои…
     Чёрной земли…
        …Пой, день, взгляды мои
     Светлой Любви,
            Ясной зари!
     Мир мой – печаль,
       …не рассказать…
     Как мне сердце твоё
         …Вихрем объять…
     …Поцеловать…

     К сожалению, Ясна всё чаще бывала грустной и очень много говорила ему о том, что ей плохо. Но почему плохо – она не объясняла. Уже несколько дней подряд Тролль не мог уснуть, так как свет, исходящий от прекрасной Звезды, не позволял оторвать от неё взгляда. Но как только начинало светать – Перды Пердак должен был возвращать душу на место, чтобы никто не догадался о его чувствах, иначе… вы даже не знаете, что могло случиться иначе!..
     Пердак находил утешение, только рыдая на плече своего лучшего друга Гоблина Ух-ху-ху. (Тому было намного проще, ведь иметь домашнее животное в Гоблино-Троллековском райончике не запрещалось. Поэтому Ух-ху-ху мог спокойно держать Колбасу у себя в доме). Ух-ху-ху всячески, как только мог, утешал Пердачка и уверял, что всё наладится… Всё будет хорошо!
     – Нужно взять себя в лапы… – говорил Ух-ху-ху, обнимая друга.
     На что Пердак только всхлипывал и не говорил ни слова. Он вообще в последнее время стал очень молчаливым.
     А Просто Кваша вообще никак не мог помочь другу. Едва оказавшись в райончике, он упал на землю, поцеловал её, сказал умилительным тоном: «Родина!» – и стремглав помчался домой. Через три минуты после того, как он туда влетел, из двери его дома вылезла мохнатая лапка и повесила на дверную щепку записку: «Разбудить через полгода!».
     Вскоре Перды и взаправду стало всё равно, в кого он превратится и что с ним станет потом. Продолжать такую жизнь было невозможно. Тролль не мог больше смотреть на свою Звезду без боли в сердце и слёз на глазах. Казалось, его душа сейчас разорвётся на меленькие кусочки…
     Посоветовавшись с Гоблином и Колбасой (которую понимал только Ух-ху-ху), Перды Пердак решился на следующее: он отпустил душу Принцессочки Ясны…
     Поднеся её к окошку, Перды Пердак тяжело вздохнул и вдруг понял, что видит свою любимую сейчас в самый последний разочек! И тогда неожиданно его голос ожил и стал говорить, словно сам по себе. В первый раз в жизни Перды Пердак вещал так складно и горячо. Он рассказал Ясне, как сильно её полюбил ещё тогда, во дворце, и что с тех пор жизнь его изменилась! Он говорил, что не может видеть её страданий, а она несчастна, хотя и не держит зла на своего похитителя! Во дворец она сможет долететь очень быстро, а там мудрые Эльфы, конечно же, быстро вернут ей её прежний прекрасный облик. После этого Принцесса Ясна сразу же забудет этого злобного отвратительного Тролляку, и всё в её жизни будет так хорошо!… Всё это произнёс Перды Пердак одним духом, а затем разжал ладони и выпустил Ясну в небо. Звёздочка в один миг взмыла под самые облака, блеснула ему на прощание самым прекрасным блеском и… исчезла в направлении Бабад Жи!
     Перды Пердак почувствовал, что вряд ли переживёт такое потрясение… Но всё-таки вокруг него всё ещё оставался целый мир, который он смог полюбить благодаря Ясне, поэтому он вышел из домика и побрёл по тропинке.
     Вокруг него всё дышало покоем и тишиной, но Троллю всё равно чего-то не хватало. Со временем Перды Пердак понял, чего ему не хватало – песни! И хотя было самое раннее утро, такое раннее, что даже самые ранние Тролли ещё не проснулись, но он запел громким голосом тот стишок, что пела ему когда-то Ясна. Троллю было всё равно, что в нём пелось про Любовь и поцелуи – он просто хотел петь!
     Через пару часов из окошек стали вылазить заспанные и растрёпанные физиономии разбуженных Троллей.
     – Чё? – спрашивали они. – Опять война?
     – Нет! – громко отвечал им Перды Пердак. – Проснитесь, Тролли, посмотрите в окошко! Как прекрасна жизнь! Как светло и радостно в природе!
     Тролли непонимающе таращились в небо и крутили пальцами у виска:
     – Ты чё, Пердяка, сдурел совсем? Ещё спать да спать!
     – Зачем вам спать? Тролли – это существа, полные какой-то внутренней радости и гармонии, если хотите! Мы вовсе не обязаны с утра до ночи всех пугать! Мы можем нести другим существам счастье и любовь!
     Заспанные физиономии вытянулись и непонимающе переглянулись.
     – Перды, ты опять коноплю ел? – спросили самые опытные.
     – Вовсе нет! – настаивал Перды Пердак. – Мы, Тролли, на самом-то деле вовсе и не Тролли, а посланники Любви и мира, как Сатья Сай Баба! Ну чем мы хуже его?
     – Тьфу ты! Какой там ещё Сай Баба? Сай Бабы только в жизни бывают!
     – Сам ты только в жизни бываешь! – обиделся Перды Пердак, но не сдался. – Знаете, со мной произошло самое замечательное, что только может случиться с Троллем! Я… – Тут Перды Пердак в последний раз проверил и оценил свои чувства, но понял, что ему действительно всё равно, и признание принесёт ему только радость! – Я, – продолжал Перды Пердак, – с головы до ног, даже до самого кончика хвоста – ВЛЮ-БИЛ-СЯ!!!… Слышали меня все, повторять не надо?..
     Жителям глухого райончика стало немножко жалко Перды Пердака, ведь раньше он был таким славным Троллем. Но Закон никто не отменял – его тут же схватили и жестоко отвели в клетку, похожую на хомопарк. Перды Пердак с удовольствием дал себя туда забрать. «Слава Богу! – подумал он со вздохом. – Превратят меня чёрти-во-что, и закончатся все мои мучения! Всё равно я не могу уже быть настоящим Троллем…»
     Перды Пердака посадили в клетку, и хотя замка не повесили, но все знали, что он всё равно не убежит, раз уж, – вот идиот! – стал честным. На следующее утро его должны были превратить чёрти-во-что! Эта процедура всегда была очень болезненна для психики всех Троллей, как наказанных, то есть влюблённых, так и участвующих в процессе. Все Тролли, кто хотел участвовать в превращении, выходили на главную площадь глухого райончика, становились кружочком, как на зарядку, а наказуемого ставили в центре. Затем Главный Тролль открывал книгу заклинаний на любой странице, переворачивал её вверх ногами и начинал читать любое заклинание сзади-наперёд. Поэтому даже сами Тролли не знали – во что именно превратится наказанный. Иногда он становился черепахой, иногда Гамлетом, иногда яичницей, иногда дождём, иногда принцем, иногда Драконом, а бывало, что и каким-нибудь Президентом Украины. О таких случаях вообще говорили с дью в голосе. Вот к какому ужасу готовился Перды Пердак!
     Он грустил и пел песенки всю ночь, а под утро внезапно в его клетке вдруг раздался знакомый голосок.

       …Не грусти, мой Пердачок!…
                Вот тебе бурундучок!…
     Улыбнись, Пердашечка,
                Сладкая мордашечка!
     Я вернулася, реша,
                Что ты – как раз по мне душа!

     Пердак обомлел. Он поднял глаза и увидел, что всё вокруг залито ярким лазурным светом… И впервые за несколько недель Пердачок расслабил мышцы своей мордочки, и улыбка сама собой украсила его физиономию.
     – Принцесса Ясна… – проговорил он тихо. И даже ущипнул себя за нос, убеждаясь в том, что всё это ему не снится, а происходит реально.
     И тут же в голове у него появилась целая гвардия мыслей: «Она вернулась! Вернулась!!!» – радовалась одна мысль. «О, нет! Как она возненавидит меня, когда я превращусь чёрти-во-что!» – пугала Пердака другая мысль. А третья спокойно утешала две первые: «Если она вернулась ко мне – значит тоже ЛЮБИТ!»
     От последней мысли в сердце Перды Пердака разгорелся огонь. Ему хотелось кричать от радости…
     Уже рассвело. Наступил нежданный день казни. На площади уже собиралась толпа. Все требовали, чтобы превращение начинали как можно быстрей.
     Пердак растерянно сидел в своей клетке и думал, как сказать Принцессочке, что сегодня он превратится чёрти-во-что! А яркая Звёздочка, видя, как её друг мучается, распространяла ещё больше яркого света и пела прекрасные песенки, чтобы хоть как-то его утешить.
     Так и не смог ей сказать Пердак, что всё кончено и что он доживает свои последние минуты жизни, пребывая в теле Перды Пердака…
     Дверь клетки со скрипом отвалилась, и на пороге появилось два Тролля-полицейских и один помордейский. Они схватили Перды и повели за собой. Ясна не понимала, что происходит, и поэтому просто последовала за ними.
     На площади собрались тысячи тысяч Троллей, Гоблинов и Гооладушков. Бедного Пердачка вывели на середину. Кто-то из Троллей смеялся и тыкал пальцами в несчастного влюблённого… Кто-то плакал, глядя, как по его волосатым щекам текут самые настоящие слёзы.
     Что же сейчас произойдёт?!!!
     Наконец Главный Тролль открыл книгу заклинаний и перевернул её вверх ногами. Все застыли в ожидании… Тролль произнёс:

       Трынди, брынди,
                Пук, пук, пук.
     Туши, груши –
                Ноут Бук!

     И вдруг… Вдруг… Перды Пердак у всех на глазах превратился в… клубничку. И даже не в пошло-гастрономическом понимании этого слова, а в симпатичненький такой клубничковый кустик. У него были зелёненькие листики, милые усики, самые красивые, похожие на сплетённые из бисера цветочки, и даже малиново-спелые ягодки! Пердачок выглядел таким беззащитным и цветущим!
     Тролли разочарованно вздохнули.
     – О-о-о-о! – кривили они морды. – Клубничка! Всего-то!!! Почему не Бен Ладан? Почему не кучка вибхути? Почему не двуокись фейерверка?.. Почему? Почему?! За что?!
     Но Главный Тролль с чувством глубокого самоуважения закрыл книгу и ушёл с площади, оставив Перды Пердака в таком виде, как тот был.
     Внезапно из толпы Троллей выбежали двое: Ух-ху-ху и его верная Колбаса, лаявшая не хуже своего хозяина. Пердака она любила как крёстного, поэтому ей тоже была невыносима мысль о его оклубнении.
     – Тролли! – завопил Ух-ху-ху, смелый, но добрый, и потому глупый. – Чего вы злитесь? Перды Пердак решился на то, на что ни один из вас не смог решиться за всю свою жалкую жизнёнку! Не зная, чего ожидать, любой ценой он стал следовать за тем, что ему открылось! Я думаю, что даже сейчас, осмеянный вами, он в сто тыщ раз счастливее и достойнее вас! И совесть у него чистая и не пованивает, как у некоторых… – Тут Колбаса со страстью подтвердила его слова яростным лаем. Тролли стали нюхать свои подмышки и носки. Многие вынуждены были согласиться с Ух-ху-ху. Но только, что бы он ни говорил, у Троллей обычно довод один – кто сильнее, тот и прав. Вот и сейчас с криками: «Ну и сам дурак!» – Тролли и Гооладушки ринулись на несчастного Ух-ху-ху с кулаками и палками… Гоблин быстро и отчаянно помолился богу Няму (как его учила Колбаса) и ещё одному богу, которого он выдумал сам и дал ему имя – ПердАтман, и с этим именем на устах ринулся в бой!
     И сейчас же в нашей сказке пришла пора Первого Чуда! Как иначе объяснить, что Ух-ху-ху (ну и крошка Колбаса, конечно) в двуночку раскидали всех этих огромных Троллищей, Гоблинищей и Гооладьев во все стороны. Закрыв глаза от смелости, чтобы кого не поранить, Ух-ху-ху работал кулаками направо и налево. Тролли подбегали и тут же отлетали в стороны, наслаждаясь своим полётом. Некоторые за время летения в воздухе даже успевали сделать несколько сложных акробатических трюков. В общем, через полчаса не было уже ни одного желающего состязаться с Ух-ху-ху, и Тролли, сопя от досады, разошлись по домам.
     Ух-ху-ху снова обернулся к своему лучшему другу – клубничке Перды Пердаку! Тот рос себе, как ни в чём не бывало, а лепестки его сияли, потому что к ним нежно прижалась душа Принцессочки Ясны.
     Посмотрев на это зрелище, Ух-ху-ху горестно воскликнул:
     – Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Перды Пердаке и Принцессе Ясне!
     А затем они с Колбасой перенесли клубничковый кустик в огород Гоблина. Колбаса вызвалась охранять его.
     Так кустик рос и не знал забот. Потому что друзья хорошо заботились о нём: каждый день поливали, кормили и опыляли. Принцессочка Ясна уже больше не покидала своего любимого друга и этим осчастливливала его существование.
     И тут случилось Второе Чудо – проснулся Просто Кваша. Не дождавшись, пока кто-то соизволит его пробудить ото сна, он сам это сделал.
     Сразу же до него дошли слухи про несчастненького Пердашечку, который теперь из-за своей любви обязан расти в огороде Гоблина Ух-ху-ху. Кваша отправился к бывшему другу…
     – Я же предупреждал тебя!!! – взрыдал он над кустиком клубнички (нужно сказать, что Кваша немного подобрел после сна и теперь ему было даже жалко Перды Пердака). – Несчастный!
     Просто Кваша пробыл с кустиком целый день… Хорошие воспоминания пришли к нему здесь. Он вспомнил, как любил своего друга, хотя почти всегда скрывал это. Вспомнил, каким Пердак был добрым, отзывчивым, заботливым, щедрым, умным (и ещё много всего, что ценится даже среди Троллей). Теперь же это можно было только вспоминать.
     – Ах, Пердяка! – проговорил Кваша, обращаясь к клубничке (раньше он часто так называл своего друга).
     Кваша жалел о том, что в последнее время бывал очень груб и несправедлив к Перды. Сейчас, стоя над кустиком, как над могилой, он каялся в своих грехах.
     Всё это время Принцессочка Ясна пела песенки. Они были такими прекрасными, что Просто Кваша даже начал понимать, почему Пердак так поддался своему чувству…
     Тролль и не заметил, как стемнело, и в их глухой райончик спустилась Ночь. По небу рассыпались звёздочки.
     И вдруг тишину и спокойствие нарушил истерический лай Колбасы… Она сорвалась с места и понеслась в кусты. Просто Кваша испуганно оглянулся по сторонам, а из домика вышел Гоблин. Его сильно смутил лай своей любимой Колбасочки, и он поспешил посмотреть, что же там случилось…
     Каково же было его изумление, когда он увидел, что Колбаса лает от совершеннейшего экстаза. У неё даже, кажется, случился такой лающий ступор, когда она и сама не знала, почему лает! Но так или иначе Колбаса стояла передними сосисками на коленях у совершенно незнакомой никому прозрачно-блестящей особы и лаяла как оглашенная.
     Та особа, на которую была так счастлива Колбаса, сияла пуще самой Ясны! Она больше всего походила на Королеву всех Фей и Эльфов, но только это явно была не она. (Потому что Ух-ху-ху эту Королеву знал в лицо – в детстве они часто вместе играли в Покемон и казаков-разбойников). Тогда кто же она была такая? Женщина смотрела по сторонам так, словно только что здесь появилась. Она улыбалась очень открыто и нежно, а глаза её светились такой огромной добротой! Она погладила Колбасу за ушком и что-то сказала ей на понятном только колбасам языке. В ответ бедное животное расплакалось от счастья.
     – Ты кто? – неучтиво осведомился Просто Кваша, отупев малость от такого нежданного визита сияющей особы. Но та только засмеялась:
     – Мой бедный заспанный Просто Кваша, это, кажется, ты сомневался, что я приду на помощь Перды Пердаку?
     – Не понял… – И Просто Кваша удивился ещё больше.
     – Ну вспомни хотя бы ты, храбрый Ух-ху-ху, – обратилась она тогда к Гоблину. – Как вы жалели Перды Пердака и говорили ему, что не надеется же он, что сама Любовь придёт к нему на помощь?! Как это похоже на сказочных существ – не верить в Сказку! А я вот взяла, «подняла свой жирный зад из Заоблачного Замка» и прилетела сюда, к моему самому верному и самому любимому Пердачку!
     Друзья немели и не знали, что говорить. А Любовь снова заулыбалась.
     – Я принесла вам целых два подарка – вы их заслужили! – сказала она, беря на руки Колбасу. – Первое – это то, что с Колбасы теперь снимается заклятье: она снова станет принцессой!
     – Так она и вправду… – засмущался Ух-ху-ху. – Ой, а может, не надо?! Если Колбаса станет принцессой, то она не сможет жить с отвратительным Гоблином! И тогда я буду несчастным.
     Но Любовь только тихо покачала головой.
     – Не думай о ней так плохо, мой добрый Ух-ху-ху, – сказала она. – У этой Колбасы очень верное сердце, полное самой настоящей любви!
     С этими словами женщина взмахнула руками-как-крыльями, и вокруг Колбасы запрыгали искорки и полетели мотыльки. Раздалась странная, похожая на джаз, музыка, и вдруг на месте Колбасы оказалась невиданной красоты и имиджа принцесса! У неё были выразительные серые глаза, румяные щёчки и мяконькие ручки. Всем-всем она сильно напоминала сладкий торт.
     – Я – принцесса Тистэчко! – сказала бывшая Колбаса. – И хотя у меня вредный характер, зато я честная, деловая, набожная и хочу замуж за Ух-ху-ху!
     Вот таким было первое превращение.
     А вот со вторым всё было не так-то просто. Едва увидев Любовь, Принцесса Ясна сильно засмущалась и покрепче прижалась к листикам клубнички. Она так много вынесла и выстрадала, что полностью отчаялась и даже уже не надеялась на чудеса. Да и сам клубничный кустик затрепетал, словно что-то почувствовал. Всеми листиками он потянулся к призрачно-сияющей женщине. А та только улыбнулась и подошла совсем близко к влюблённой парочке.
     – Не бойся, Ясна… – произнесла она чистым и глубоким голосом и притронулась к бархатистым листикам клубничного кустика. – Ваша любовь настолько сильна, что я смогла почувствовать её через очень большие расстояния. Вы по-настоящему любите друг друга, так что я пришла к Вам на помощь!
     Тут вмешался Просто Кваша. Даже после того, как сияющая женщина у него на глазах превратила Колбасу в настоящую принцессу, он не мог твёрдо поверить, что это действительно сама Любовь…
     – Простите, – обратился он к женщине. – А вы только заколдованных Колбас расколдовывать умеете или…
     Женщина засмеялась серебристым смехом.
     – Ты ещё до сих пор не веришь мне? – спросила она.
     – Да нет… просто как-то сомневаюсь… – сознался тот.
     – Ну тогда смотри! – произнесла Любовь и с этими словами закружилась на месте. От этого всё вокруг заискрилось ярким светом, и тысячи серебристых и золотистых искорок усыпали собою весь сказочный райончик Троллей. Казалось, что звёзды сорвались с ночных небес и упали на землю.

     И тут, наконец, произошло Третье, самое главное и прекрасное Чудо, какое только могло случиться в глухом райончике… У всех на глазах клубничный кустик превратился в Серебряный ветер с горячей и яркой звездой в сердце. Он закружился над своим родным райончиком и поднялся высоко-высоко в небо… Зачем Перды Пердаку было возвращаться на Землю? Он стал свободным – бывший Тролль и клубничка превратился в искристый Серебряный ветер!
     Но он не спешил улетать! Перды Пердак кружил над Землёй, ожидая свою милую Принцессу Ясну! Немного опомнившись от ощущения Чуда, душа Принцессы тут же взлетела вслед за ним. Как это было красиво! Ух-ху-ху с Тистэчком и Просто Кваша смотрели на них, широко раскрыв пасти!

     Золотая переливающаяся Звёздочка души Принцессы Ясны и Серебряный ветер так красиво и ярко сияли вместе! Они кружили в небе, разгораясь всё ярче и поднимаясь всё выше! Наконец, когда душа Перды Пердака слилась с душой Принцессы Ясны (души ведь могут сливаться – у них нет тел, которые этому мешают!), на их месте родилась новая, очень красивая Белая Звёзда необыкновенно яркого света! Увидев её, другие звёзды, кометы и планеты тут же закружились вокруг неё хороводом. Рядом с влюбленными им было тепло и приятно!
    
     Так в далёкой бесконечности появилось новое созвездие «Ясного Перды Пердака»… Если захотите, Вы сможете рассмотреть его на звёздном небе и попросить у него немножечко Любви для всей планеты, потому что это самое переполненное Любовью созвездие на свете!

18 + 19+7 лет              



НА ПЕРВУЮ СТРАНИЧКУ