Никакая статья и даже книга не в состоянии дать полного представления о религии, а могут лишь намекнуть, указать путь, каким нужно идти много лет, а может быть, даже всю жизнь, чтобы почувствовать и понять, что такое вера.
Взять хотя бы дерево. В книге можно поместить его фотографию или рисунок, написать, к какому классу и виду растений оно относится, где растёт, как цветёт, в какое время года плодоносит и многое-многое другое.
Однако когда человек стоит возле этого дерева, трогает ствол, вдыхает запах его цветов, ощущает вкус его плода, когда видит гнёзда птиц в его ветвях, слышит шум
листьев, лежит в его тени, то это ведь совсем не то же самое, что прочесть об этом даже в самой лучшей книге.
К тому же многое остаётся недоступным чувствам человека: скрытая жизнь корней, взаимодействующих с почвой; течение соков от корней к листьям, цветам и плодам (вверх - вопреки закону всемирного тяготения!); работа, преобразующая солнечный свет в зелень листа.
Утром дерево выглядит совершенно иначе, чем днём, вечером или ночью. Осенью оно совсем не такое, как весной. Дерево постоянно растёт: из семечка превращается в росток, из ростка - в деревце, из деревца - в большое дерево. Оно одно и то же, но всегда разное.
В сущности всё это имеет прямое отношение к религии, и хорошо бы помнить об этом, читая то, о чём здесь будет рассказано.
ЧТО ТАКОЕ ИУДАИЗМ?
РЕЛИГИЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ И УНИВЕРСАЛЬНАЯ
Слово "иудаизм" образовано от имени Иуда. "Иуда" - принятое в России написание (и произношение) имени, звучащего на иврите примерно как "Иегуда". А "еврей" на иврите - это "иегуди", т. е. слова "Иуда" и "еврей" - практически синонимы.
Неудивительно поэтому, что в широком смысле термин иудаизм часто употребляется для обозначения всей еврейской цивилизации, всей еврейской культуры, включая, разумеется, и религию. В этом случае слово "иудаизм" - синоним слова "еврейство". Интересно, что на иврите оба этих понятия обозначаются одним и тем же словом ("ягадут"), т. е. как бы не имеют различий. Однако в узком смысле иудаизмом называют только еврейскую религию.
Сравним слово "иудаизм" с названиями других религий: конфуцианство, буддизм, христианство, ислам.
Одно из названий (конфуцианство) образовано от имени основателя религии; другие (христианство, буддизм) - от титулов основателей; третьи (даосизм, ислам) - от центральных понятий этих религий (например, "дао" - "путь").
Слово же "иудаизм" отсылает нас к еврейскому народу, и не случайно. Рождение этого народа, его история, взлёты и падения - вот что важно и существенно в иудаизме. Важнейшие принципы, идеи, повеления и запреты становятся тем, что они есть, именно потому, что адресованы еврейскому народу. Эта мысль может показаться странной, но в ней кроется парадокс (когда говорят о подлинно религиозном, всегда подразумевают парадоксальное): смысл одного и того же высказывания меняется в зависимости от того, кто, кому, когда и при каких обстоятельствах его высказал.
Слова еврейских пророков сохраняют свою значимость и спустя тысячелетия после того, как они были сказаны, причём не только для евреев, но и для всего человечества. Однако и самые великие из пророков никогда не играли в иудаизме роль, сопоставимую, например, со значением Шакьямуни для буддистов, Лао-цзы для даосов, Иисуса для христиан и Мухаммада для мусульман.
Таким образом, чтобы сделать первый шаг к пониманию иудаизма, надо попытаться ответить на вопросы: что же такое в иудаизме иудейство, еврейство и почему здесь так важна национальная тема, к которой совершенно равнодушен, например, буддизм.
И другой вопрос требует ответа: разве религия, признающая себя только еврейской, т. е. сугубо национальной, не свидетельствует тем самым о собственной узости, даже второсортности по сравнению с религиями, которые называются мировыми, потому что их исповедуют люди самых разных национальностей? Разве в религии одного и только одного народа нет чего-то заведомо "провинциального", "местечкового"?
Ответ будет утвердительный: да, иудаизм - религия "провинциальная" и "местечковая", но только с оговоркой, что эта "провинция" - Эрец-Исраэль (Земля Израиля), а "местечко" - Иерусалим - земля и место, через которое проходит ось всемирной истории.
По еврейскому преданию, центром мира является Эрец-Исраэль, в центре Эрец-Исраэль находится Иерусалим, в центре Иерусалима - Храм, в центре Храма - Ковчег Союза, а перед Ковчегом Союза - эвен штия (краеугольный камень мироздания). Адам был сотворён из земли, взятой с того места, на котором впоследствии был воздвигнут Храм. С Иерусалимом связаны пророчества, относящиеся не только к еврейскому народу, но и ко всему человечеству.
Таким образом, частное здесь становится необходимой предпосылкой целого, национальное - общечеловеческим, а "местечко" - средоточием всего мира!
Как же получилось, что национальное приобрело универсальный размах, не переставая оставаться национальным? Ответить на этот вопрос - значит разгадать тайну еврейства, его смысл и цель. И ответом на него послужит центральная идея иудаизма - идея избранности.
ИЗБРАНИЕ
Само слово "избрание" предполагает многое: избирающего, тех, из кого избирают, избранных, неизбранных; оно предполагает также способ и цель самого избрания. Но что же означает всё это применительно к иудаизму? Кто избирает? Бог. Из какой среды избирает? Из всех народов, из всего человечества. Избирает кого? Евреев. Избирает для чего? С какой целью? Чтобы они с момента избрания выполняли среди других народов на протяжении всей мировой истории особую, данную им Богом задачу.
Почему именно евреев? Почему не египтян, шумеров, китайцев или ещё какой-нибудь народ? Разве евреи лучше или чем-то заслужили своё особое положение?
Сами эти вопросы предполагают, что избрание происходило примерно так: перед Богом стояли разные народы, а Он смотрел на них, сравнивал и, наконец, выбрал тот, который Ему больше всего понравился или показался подходящим для Его целей.
Однако в Торе рассказано об этом совершенно иначе. Бог не находит народ, в полной мере отвечающий Его замыслу, и решает его создать. Создать из одного выбранного человека - не еврея, потому что евреев в этот период истории ещё просто не существовало. Бог решает создать народ из одного человека, как если бы 0н решил вырастить лес из одного семечка.
Избранником стал арамеянин Аврам, которому Бог поведал: "...ты будешь отцом множества народов, и не будешь ты больше называться Аврамом, но будет тебе имя: Авраам..." (Быт. 17.4-5). По преданию, к моменту избрания Аврам, размышляя, пришёл к выводу, что идолы, которым поклонялись его соотечественники, - всего лишь предметы, изготовленные человеческими руками. Он понял, что существует лишь один Бог, Которого невозможно изобразить, ибо Он превыше всякого образа.
Не Бог открыл это Авраму - он догадался об этом сам. Поэтому важно понять две вещи. Аврам собственными усилиями, размышлениями, собственной жизнью, не помышляя об избрании, подготовил себя к нему. Без этой подготовки, без праведности, без стремления к истине Аврам не был бы избран. Однако Бог, открываясь Авраму, уже самим этим фактом ставит его перед реальностью, которую тот своими силами, при всём своём уме осмыслить не способен.
Бог, избирая Авраама, делит его жизнь на две части: весьма достойную, заслуживающую уважения, но нееврейскую жизнь, и жизнь еврейскую, которую избраннику предстоит начать заново. Все люди - люди Божьи (так, во всяком случае, смотрит на это иудаизм), но Авраам в своём избрании становится человеком особым: как вступивший с Богом в особые отношения и взявший на себя обязательства, соответствующие этим отношениям.
Обязательства Авраама сохраняют силу и для его потомков: неукоснительное выполнение их становится содержанием еврейской истории. Еврей может протестовать против этих обязательств, уклоняться от их выполнения или просто сказать себе: "Я тут вообще ни при чём!", может забыть о них или не знать совсем - по сути это ничего не меняет, поскольку обязательства существуют объективно, совершенно независимо от отношения того, кто обязан их выполнять.
Обязан - так, во всяком случае, смотрит на это иудаизм.
СОЮЗ
Отношения между Богом и Авраамом (и его потомками) названы в Торе словом "брит". Оно было не слишком удачно переведено на русский язык как "завет". Не слишком удачно потому, что из-за неопределённо-возвышенного значения этого слова как-то теряется прозаический смысл оригинала. На самом деле это центральное для иудаизма понятие означает союз, договор, соглашение, даже контракт.
"Советский Союз", например, тоже "брит", т. е. это не какое-то особое слово вроде слова "завет" в русском языке. Просто в Торе часто обычные слова приобретают необычный смысл.
Итак, человек (хотя и весьма достойный) вступает в Союз (это слово пишется с прописной буквы как название конкретного, уникального союза) с Сотворившим небо и землю, как если бы Он был тоже человеком. Обе стороны взяли на себя обязательства, причём их берёт на себя и та сторона, которая в силу всемогущества и неограниченности своих возможностей могла бы не брать на себя решительно никаких обязательств.
И вот эти в принципе неравные стороны (в самом деле, кто такой Авраам перед Богом?) благодаря договорным союзническим отношениям как бы уравниваются.
Символом этого поразительного Союза становится обрезание: особый знак на теле каждого мужчины - потомка Авраама. "И сказал Бог Аврааму: ...Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя: да будет у вас обрезан весь мужеский пол; обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами" (Быт. 17.9-11). Слово "завет" здесь означает "союз".
Что хочет Бог от Авраама? Что Он обещает своему союзнику?
Авраам должен полностью изменить свою жизнь, начать её заново (а ведь он был уже глубоким стариком), обрубить свои национальные, исторические, культурные корни, забыть дом отца своего и идти в совершенно чужую страну. Бог хочет создать народ из человека, полностью доверившегося Ему и готового отказаться от всей своей предшествующей жизни по одному только Его слову.
Бог говорит Аврааму: "...ходи предо Мною и будь непорочен" (Быт. 17.1). Что означает "предо Мною"?
Тора рассказывает о том, как Адам - первый человек, нарушив повеление Бога, "скрылся... от лица Господа Бога" (Быт. 3.8).
История человечества есть история "сокрытия", "скрывания", "прятания", ухода "от лица Господа", в результате чего память о Нём не только бледнеет и искажается от поколения к поколению, но постепенно совершенно исчезает.
И вот Авраам становится человеком возвратившимся. Он должен не прятаться, не убегать, но всегда быть перед Богом, "ходить перед Ним". Конечно, убежать, скрыться от Бога невозможно, как невозможно, закрывая глаза, добиться того, чтобы солнце не светило. Оно продолжает светить, но можно перестать его видеть.
Аврааму вменяется в обязанность готовность быть всегда открытым для Бога, как он открыт для солнца, принимать Его волю так же, как принимают солнечные лучи, не пытаться что-то скрыть или утаить, всегда и во всём быть перед Ним.
Но такое "хождение перед Богом" предполагает определённые качества, без которых оно невозможно: Авраам должен быть непорочен. Что значит "непорочен"? Так переведено с иврита слово "тамим", У него три значения: цельный, совершенный; честный, искренний; наивный, простодушный, доверчивый. Родственное слово "тамут" переводится как "праведность", "непорочность"; "цельность", "отсутствие дефектов".
Вот какие качества требуются от Авраама при его "хождении перед Богом". Это поверхностное знакомство со словарём показывает, насколько трудно переводить текст Торы и как необходимы комментарии едва ли не к каждому слову!
Авраам, олицетворяющий весь еврейский народ, всё еврейство, весь иудаизм в одном лице, должен быть лишён недостатков (дефектов, пороков), а его человеческие достоинства должны слиться воедино, чтобы обеспечить цельность, необходимую для "хождения перед Богом". Авраам обязан быть честным и искренним перед Ним всегда и должен быть от всей души предан Ему.
Очевидно, что такие качества вместе взятые едва ли возможны для человека и совершенно невозможны для целого народа. Ну что ж, значит, Бог хочет невозможного. В конце концов именно для этого Он и создаёт Свой новый народ в лице Авраама, потому что народы с нормальными, человеческими возможностями для Его целей не подходили.
Со времён Авраама и до наших дней несоответствие требованию непорочности и обязательство следовать ему сообщает еврейской религиозной жизни постоянную напряжённость.
Со времён Авраама и до наших дней еврейская мысль билась над тем, как подобное несоответствие преодолеть в конкретных исторических и социальных условиях,
стремилась полнее и глубже понять содержание непорочности и жизненно осуществить его в "хождении перед Богом".
И здесь важно наличие положительной обратной связи: само по себе "хождение перед Богом" делает человека более непорочным, а большая непорочность способствует этому хождению.
Хотя слово "хождение" употребляется здесь в переносном смысле, однако и в истории первого еврея Авраама, и в истории всего еврейского народа хождение превращалось в чисто физическое: в передвижение с места на место, из одного города в другой, из одной страны в другую. "Хождение перед Богом" оказывалось хождением по всему созданному Им миру, между всеми народами. Впервые обращаясь к Аврааму, Бог требует от него именно физического хождения ("пойди"), причём такое перемещение из одного места в другое становится необходимым условием "хождения" духовного.
Все народы получили возможность познакомиться не только с еврейскими идеями, но и с самими носителями этих идей - евреями, с их жизнью во всех её проявлениях, т. е. еврейское "хождение перед Богом" (или уклонение от этой обязанности, или даже образ жизни, в принципе ей противоречащий) происходит на глазах у всего мира!
Итак, заключая Союз с Богом, Авраам возлагает на себя и на своих потомков трудно выполнимое обязательство "ходить перед Богом" и "быть непорочным". Однако Союз предполагает обоюдные обязательства. Какие же берёт на себя Бог?
Бог обещает, что Авраам, старый и бездетный человек, станет родоначальником целого народа и что, благословив Авраама, а через него и весь еврейский народ, Он благословит тем самым "все племена земные".
Бог обещает, что Он, Бог всех и каждого в отдельности, будет в силу этого Союза состоять с Авраамом и его потомками в особых отношениях;
"Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя" (Быт. 17. 7).
Бог обещает дать Аврааму и его потомкам "всю землю Ханаанскую, во владение вечное" (Быт. 17. 8).
Бог обещает также, что заключённый с Авраамом Союз будет не временным, который при определённых условиях может быть расторгнут, а вечным. Тора говорит о том, какие беды постигнут еврейский народ, если он не будет выполнять взятые на себя "союзнические обязательства", однако, несмотря ни на что, Союз этот должен остаться в неприкосновенности.
Нарушивших Союз с Богом евреев ожидают изгнание и рабство, но в конце концов евреи возвратятся в Землю Обетованную (т. е. обещанную им).
Рабби Шломо Ицхак (Раши) - один из самых почитаемых толкователей Танаха и Талмуда, живший в XI в., повторяет давний талмудический вопрос: почему Тора начинается не с заповедей, т. е. важнейшего для человеческой жизни, а с сотворения мира? И сам отвечает на него так:
"Всевышний поведал народу своему историю сотворения мира для того, чтобы евреи знали, как отвечать, если народы мира будут оспаривать право народа Израиля на его страну, говоря:
"Вы захватчики, присвоившие себе чужую страну!". Евреи им ответят: "Вся земля принадлежит Всевышнему. Он её сотворил и отдал тем, кому пожелал. А затем Он отнял её у них, когда счёл нужным, и по желанию Своему отдал нам".
Подобно тому как Бог всех народов избирает в Свой особый удел еврейский народ, Он, Бог всего мира, всей земли, избирает в свой особый удел землю, обещанную Им Аврааму и народу Израиля. Вся земля - "Господня земля" (Пс. 23.1), но эта земля - Эрец-Исраэль - Господня не только потому, что Он её создал, но и по собственному Его избранию.
Особое трепетное и любовное отношение к земле, обещанной Богом, нашло и особые языковые формы выражения. Её называют не только Ханаан или Палестина, но и Эрец-Исраэль (Земля Израиля, Страна Израиля) или просто - Эта Земля.
В Писании отношения Бога и еврейского народа многократно уподобляются отношениям мужа и жены. Поэтому евреи смотрели (и, конечно, продолжают смотреть) на Эту Землю как на драгоценный дар Возлюбленного. Потеря её воспринималась как трагедия, и не только как трагедия национально-политическая. Отчуждение от Этой Земли стало символом духовной катастрофы. Клятва: "Если я забуду тебя, Иерусалим, - забудь меня десница моя;
прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего" (Пс. 136.5-6), - клятва верности не только Этой Земле, но и Богу, даровавшему её. Евреи жили на ней не так уж долго на протяжении своей более чем трёхтысячелетней истории, но назвали своё существование за её пределами трагическим словом галут - "изгнание". Никогда не умирала надежда, что Бог, верный своим обетованиям, вновь соберёт евреев на Этой Земле.
Союз с Авраамом - это пока ещё союз только с одним человеком. Конечно, Авраам символизирует весь еврейский народ, но фактически этого народа пока нет, он ещё только обещан бездетному Аврааму, давно уже смирившемуся со своей участью.
Однако у Авраама родился сын, потом появились внук, правнуки. Потомков Авраама становилось всё больше, но они не жили на земле, обещанной ему. Исторические перипетии заставили их оказаться в Египте и жить на протяжении столетий сначала свободными пастухами, а затем по существу рабами фараона.
Собственно, в исходе из Египта, в последовавшем непосредственно за ним Синайском откровении и формируется еврейский народ - уже не символически, в лице одного Авраама, но реально: как настоящий народ. В чём значение и смысл Синайского откровения? У горы Синай Бог заключает Союз с евреями, благодаря которому толпа вчерашних рабов становится народом.
Согласно Торе, единственный раз за всю многовековую историю еврейского народа Бог обращается не к одному выдающемуся по своим нравственным и духовным достоинствам человеку, а ко всему народу, причём каждый может слышать голос Бога и вступить в диалог с Ним. Авраам - первый еврей - сказал
Богу "да" (не только словом, но и жизнью), а теперь "да" говорит весь народ.
Одним из обязательных условий возможной встречи Бога и человека является изменение человеческой жизни. Фантазия, иллюзия, сон (мало ли что приснится или привидится!), психологическая ошибка не могут заставить человека круто изменить всю свою жизнь - только встреча с Богом влечёт за собой глубокие последствия. Так было с Авраамом, так было с его потомками, которые, освободившись от египетского рабства и заключив Союз с Богом у горы Синай, начинают жизнь, коренным образом отличающуюся от прежней.
В этом Союзе воспроизводится Союз Бога с Авраамом. Бог обещает, что стоящие у горы люди будут навеки Его народом. И в этом качестве еврейский народ, как некогда Авраам, должен "ходить перед Ним" и "быть непорочным".
613 МИЦВОТ
В отличие от истории с Авраамом, о которой в Торе рассказывается крайне лаконично, требования Бога у горы Синай развёрнуты и подробны. Основу их составляют Десять Заповедей. Четыре из них посвящены отношениям с Богом, шесть - социальной жизни людей. Однако это разделение условно: "хождение перед Богом" невозможно без определённого отношения к окружающим людям, причём - и это очень важно - запрещаются не только некоторые действия (например, убийство), но и намерения, ещё не ставшие поступком ("не желай").
Синайское откровение датируется концом XIII в. до н. э. Это означает, что в течение 32 веков еврейское сознание воспитывалось на этих принципах, которые кому-то могут показаться слишком простыми, но тем не менее остаются для человечества программой действий, задачей, всё ещё не решённой.
Разумеется, евреи постоянно нарушали эти принципы, однако важно, что, даже нарушая их, евреи сознавали нарушение именно как нарушение Союза с Богом. Находясь в традиции иудаизма, они, нарушая заповеди, не могли сказать себе: "Ничего страшного" или: "Подумаешь, какое дело Создателю неба и земли до какого-то осла?!". Фактически любая непорядочность по отношению к другим людям становится в соответствии с Десятью Заповедями нарушением категорических Божьих повелений.
Зафиксированная в Торе воля Бога не ограничивается Десятью Заповедями. Еврейская традиция насчитывает 613 мицвот (множественное число от "мицва" - "повеление", "приказание"): 365 запретов и 248 предписаний. Возникает естественный вопрос: как всё это можно не то что выполнить, но даже запомнить? Разумеется, это очень и очень не просто. Однако надо понять, что все эти мицвот представляют собой не случайный набор не связанных друг с другом правил, а единую систему, где одно естественным (для религиозного еврея) образом вытекает из другого.
Можно пояснить это на таком примере. Если читателю когда-нибудь попадётся на глаза методическая литература по бегу, то он, наверное, будет поражён многообразием правил для такого, казалось бы, простого занятия, как бег. Плечо, локоть, кисть, бедро, голень, стопа - всем этим надо в строго определённом порядке и строго определённым (для новичка часто странным и непонятным) способом двигать, не говоря уже о том, что необходимо твёрдо знать отличия плеча от голени.
Следовательно, и в беге есть свои "мицвот". Разумеется, можно бегать, даже не догадываясь об их существовании, но тогда высоких результатов достичь не удастся. А вот соблюдение этих беговых "мицвот" приводит к красивому, экономичному и наиболее быстрому бегу. И, как известно, мастера спорта, а тем более чемпионы, не пренебрегают правилами. На определённом уровне мастерства они перестают осознаваться как правила, как нечто навязанное извне, поскольку, следуя им, человек бежит наиболее естественным образом. Если начинающий спортсмен, овладевая техникой бега, испытывает сложности и неудобства, преодолевает себя, то для мастера правильный бег - радость.
Можно привести и более житейский пример. Когда человек утром встаёт, он умывается, чистит зубы, убирает постель (между прочим, некоторые делают зарядку); встречая знакомого, здоровается, произнося хорошо известные всем слова и делая определённые жесты (скажем, пожимает руку). Вставая из-за стола, вежливый человек непременно поблагодарит. Это ведь тоже своего рода мицвот, только совсем незаметные и необременительные. Жизнь полна правил, которые люди выполняют автоматически, не задумываясь, даже не сознавая, что это правила и что можно прожить без них.
Точно так же и в еврейской религиозной практике. Человек не рассматривает мицвот как тяготу и нагрузку, не сверяет каждый поступок с неким справочником, порой забывает о них вообще, т. е. выполнение обязательств перед Богом становится настолько естественным образом жизни, что только он один способен приносить внутреннее удовлетворение и радость.
В идеале каждый шаг, жест и поступок еврея от утреннего пробуждения до вечернего сна, от рождения до смерти должны определять 613 повелений и запретов. Выполнять их - значит "ходить перед Богом" и "быть непорочным". Тщательное соблюдение их продиктовано заботой ни на миг не остаться без Бога, не отгородиться от Его любви. Поскольку выполнение большинства мицвот сопровождается благословением, вся жизнь человека превращается в непрестанное благословение.
И это касается не только личной жизни. Еврейское религиозное законодательство охватывает все проявления жизни социальной: и отдельный человек, и всё общество в целом должны "ходить перед Богом".
Надо подчеркнуть, что такое постоянное "хождение перед Богом" совсем не означает, что еврей должен ради непорочности пренебречь своими семейными, профессиональными и общественными обязанностями - нет, он должен освятить их выполнением данных ему заповедей.
При исполнении многих из 613 мицвот возникало немало вопросов. Еврейская мысль веками искала на них ответы, исходя из двух принципов: абсолютной непререкаемости повелений, исходящих от Бога, и разнообразия житейских и исторических обстоятельств, предполагающих различные подходы к выполнению данных Богом мицвот. Еврейские мыслители старались уточнить их смысл, чтобы предотвратить даже малейшую возможность нарушения, выяснить условия, необходимые для их выполнения.
Наивно считать, что здравого смысла достаточно для понимания мицвот, поэтому предпринимались попытки выяснить и объективное содержание заповеданного Богом. Если взять, например, заповедь "не убивай", то формально она противоречит смертной казни, а в некоторых случаях и защите собственной жизни. Каким образом её можно соблюдать в мире, где ведутся войны, а преступники посягают на человеческую жизнь? Четвёртая заповедь предписывает "святить" день субботний. Что это означает? Почему нельзя в этот день работать? Как, собственно говоря, следует понимать сам термин "работа"?
Или, например, такая проблема: можно ли нарушить одну заповедь для выполнения другой? Иными словами, оправдывает ли цель средства? Еврейская традиция отвечает на этот вопрос категорическим отрицанием, правда с одним-единственным исключением: ради спасения жизни может быть нарушено большинство мицвот. Или, например, тот самый осёл, которого категорически не рекомендуется "желать"? Что это означает в конкретной житейской ситуации? Ответить на этот вопрос совсем не так просто, как кажется на первый взгляд. По традиции, дети начинают изучение Талмуда с трактата, посвящённого находке. Что делать с найденной вещью? Казалось бы, какое отношение этот вопрос имеет к религии? С точки зрения иудаизма - прямое: возвращение потерянной вещи её владельцу есть такой же религиозный долг, как молитва.
ЭТО И НАЗЫВАЕТСЯ ИУДАИЗМОМ
С момента заключения синайского Союза мир непрерывно менялся. В любую историческую эпоху перед евреями, оказавшимися по разным причинам в той или иной стране, неумолимо вставал вопрос: как выполнить всё это здесь и сейчас, в новой ситуации, предъявляющей к жизни новые требования?
Ответы на такого рода вопросы содержатся в Талмуде (завершённом в V в.), в котором зафиксирован опыт, накопленный столетиями. Он даёт не только ответы, но и методику, с помощью которой их можно получить.
Мудрецы-талмудисты понимали, что на многие вопросы нельзя ответить однозначно, поэтому в тексте приводятся противоположные точки зрения. Лучшие умы выясняли причины расхождения во мнениях авторитетных и уважаемых учителей, формулировали условия, при которых может быть верно одно или другое мнение. Но даже если предпочтение безусловно отдавалось одному решению, приводилось и другое, ибо процесс поиска правильного ответа имел в их глазах не меньшую ценность, чем сам ответ. Эта талмудическая традиция не стала достоянием истории, не превратилась со временем в музейную реликвию, потому что поиск ответов на вопросы, задаваемые непрестанно меняющейся жизнью, не может быть завершён никогда.
Людям, стоявшим у горы Синайской, были неведомы автомобили, телефоны, телевизоры, они не могли себе представить проблемы, возникающие при включённости в социальную жизнь тех или иных культурных и религиозных сообществ. Весь сегодняшний жизненный уклад ничем не напоминает существовавший в незапамятные времена. Неизменной осталась (и останется) лишь задача "ходить перед Богом" и "быть непорочным".
В сущности иудаизм представляет собой попытку коллективного (национального) выполнения взятых на себя "союзнических обязательств" по познанию и осуществлению в мировой истории воли Божьей, явленной в Союзе с народом.
Этим были озабочены не только патриархи, пророки, мудрецы и учители, но и самые обыкновенные простые люди, не оставившие о себе памяти.
Царь Соломон, размышлявший о тщетности жизни, оторванной от Бога, пророк Осия с его скорбью о социальной несправедливости, рабби Акива, отдавший жизнь за изучение Торы, и программист где-нибудь в Москве, Тель-Авиве или Нью-Йорке, который не подходит по субботам к телефону, потому что в субботу у него есть дело поважнее телефонных разговоров, - эти люди, как и целые поколения евреев, в меру сил выполняли обязательства, которые приняли на себя вместе с Авраамом и со своими предками у горы Синайской. Их совместные усилия, образ жизни, определённый этими обязательствами, - всё это вместе и называется иудаизмом.
БОГ
ПОЗНАНИЕ БОГА И ГРАНИЦЫ ЭТОГО ПОЗНАНИЯ
Откуда человек вообще может что-либо знать о Боге? О Боге невидимом, непостижимом, познание Которого заведомо превышает познавательные возможности человека?
Шломо ибн Габироль, еврейский философ XI в., живший в Испании, изрёк; "Бог - это Тайна, где мысли наши истощаются и останавливаются".
И всё же у человека есть возможности познания Бога. Тот же Шломо ибн Габироль говорит об ощущении близости Бога благодаря небесам, земле и (самое главное!) волнению собственного сердца. Речь идёт о чувстве, но прежде чем дойти до предела, "где мысли наши истощаются и останавливаются", человек может в некоторой степени составить какое-то мнение о Боге: по Его действию в природном мире, в истории, по Его действию в собственной душе, в глубине которой - образ Божий.
Один средневековый еврейский мистик восклицал:
Я не видел Тебя, но я славлю Тебя, Я не знаю Тебя, но я вижу пути Твои... Пророки говорили о Тебе, но не таков, наверное, Ты, Ибо по делам Твоим вообразили они Тебя!
В этой попытке составить мнение о Боге есть своя правда, однако здесь таится и опасность приспособить Бога к своим ограниченным (даже у самых гениальных людей) возможностям понимания. Поэтому-то мистик и говорит: "Но не таков, наверное, Ты".
Эта боязнь ложного понимания привела к мысли, что любые положительные определения по отношению к Богу невозможны. Что это значит? Например, было бы неправильно сказать: "Бог добр", потому что Бог бесконечно выше даже самого высокого человеческого понятия о доброте. Говоря: "Бог добр", человек бессознательно ограничивает Его собственными несовершенными представлениями. Поэтому правильнее говорить о Боге, употребляя так называемые отрицательные определения. Например, вместо приведённого высказывания следовало бы сказать: "Бог не зол".
Однако псалмы (духовные стихи, составляющие часть Танаха) полны восхищённых и благодарных слов о благости, долготерпении и величии Бога. И это понятно: человеческое сердце в своём стремлении к Богу движимо не размышлением, а чувством!
Помимо знания о Боге, "добываемого" с помощью размышления, или, как говорят философы, "умозрения", существуют и другие пути. Один из них - путь внутреннего мистического опыта, в котором человек постигает Бога непосредственно. Вообще говоря, это возможно для любого, потому что, согласно Торе, каждый человек создан по образу Божьему, но путь этот длителен и требует больших усилий.
В иудаизме основной путь познания Бога - через откровение, т. е. через то, что Бог открыл в Своей Торе. Это знание принадлежит не только философам, постигающим силой своей мысли присутствие Бога в мире, и не только мистикам. В узком смысле оно обращено к каждому еврею, а в широком - к каждому человеку совершенно независимо от его национальности, положения в обществе, уровня образования, возраста и пола.
ТОЛЬКО ОДИН БОГ
Так ли уж важно, один ли Бог в мире? Быть может, это всего лишь абстрактная идея, бесконечно далёкая от жизни человека?
Иудаизм возник в среде язычников, исповедовавших многобожие. Каждая природная стихия воплощалась в каком-нибудь боге. У каждой страны и у каждого народа существовал свой собственный бог. Получалось так, что мир был как бы разорван на отдельные, иногда враждебные друг другу части.
Следствием такого понимания мира явилось отсутствие единого природного миропорядка. Единство Бога означает, помимо всего прочего, единство установленного Им миропорядка. А ведь эта идея по существу лежит в основе всей современной науки!
Не менее важна идея единства Бога для понимания общества. Бог народа, бог страны покровительствовал только одному народу, только одной стране. Все прочие оказывались вне его покровительства, вне закона, установленного этим национальным богом. А это означало, что не существует единой нравственности по отношению к "нашим" и "ненашим".
Утверждение единства Бога сделало возможным утверждение единства человечества, единой нравственности по отношению ко всем людям независимо от того, к какому народу и социальной группе они принадлежат.
Слово "Бог" пишется с прописной буквы как имя собственное. Это полностью соответствует правилам русской грамматики в том случае, если Бог действительно один. Существует традиция написания с заглавной буквы всех местоимений, относящихся к Богу, и любых определений, прилагаемых к Нему. Например, Творец. Если это слово написано с прописной буквы, то речь идёт о Боге. Если же богов много, слово "бог" должно писаться со строчной буквы как имя нарицательное. Следует помнить, что в иврите вообще отсутствуют заглавные буквы.
Критики Торы искали в её тексте следы политеизма. Вот два примера, считающиеся классическими.
В первой фразе оригинала Торы "В начале сотворил Бог..." слово "Элоким" соответствует русскому слову "Бог". В иврите окончание "им" указывает на форму множественного числа. Отсюда делался вывод, что мир сотворил не Бог, а боги. Вывод этот совершенно ошибочный: глагол "сотворил" стоит здесь в единственном числе. И не
только здесь, но и решительно во всех случаях, когда словом "Элоким" именуется Бог Израиля, Бог, сотворивший небо и землю. Считается, что окончание множественного числа "им" в данном случае - грамматическая форма так называемого уважительного множественного числа.
В русском и других языках при помощи местоимения "Вы" выражается уважительная форма обращения. Когда человек говорит: "Не могли бы Вы мне помочь?", то ясно, что он обращается к одной персоне. Между тем здесь не только местоимение, но и глагол употреблены во множественном числе.
Второй пример мнимого многобожия - это слова Бога: "Сотворим человека..." (Быт. 1.26). По преданию, Моисей, который записывал эти слова, был встревожен использованием здесь множественного числа, боялся, что форма "сотворим" может привести к совершенно ложному выводу о том, что Творцом человека был не Бог, но некие многие боги. Однако Бог успокоил Моисея: "Пиши! Тот, кто захочет ошибиться, - пусть ошибается!". Или по другой версии: "Тот, кто захочет ошибиться, - уже ошибся!".
В этом предании интересно беспокойство Моисея - будет ли верно понят этот текст. Любопытно и то, что многие ошибки в понимании вызваны не просто недостаточной проницательностью, но желанием (возможно, и бессознательным) ошибиться. И вот с этим уже ничего поделать нельзя!
После слов "Сотворим..." в Торе сказано: "И сотворил Бог человека..." (Быт. 1.27), т. е. употреблено единственное число, совершенно исключающее даже мысль о том, что творящих богов было много.
БОГ - ТВОРЕЦ
Первые слова Торы - это весть о Боге-Творце. Он - Создатель всего материального и духовного мира (неба и земли). Однако творение Им мира - не единичный акт. Оно продолжается в каждый момент времени. Бог постоянно поддерживает Своё творение, которое не могло бы существовать без этой поддержки. Эта мысль отражена в словах утренней молитвы: "По милости и доброте Своей Он постоянно, каждый день возобновляет сотворение мира".
БОГ - НЕ ОГРАНИЧЕННЫЙ НИЧЕМ ДУХ
Бог нематериален. Бог не имеет никакого образа, ибо Он невместим ни в какой образ. Этим объясняется, в частности абсолютный запрет на изображение Бога. В силу Своей духовной природы Бог не имеет никаких материальных ограничений. Он вездесущ: пронизывает в один и тот же момент времени всё пространство. Он имеет власть над временем, т. е. прошлое, настоящее и будущее открыты перед Ним. Он всеведущ: скрывать от Него души и дела совершенно бессмысленно. Он всемогущ: не существует никаких преград для осуществления Его воли, кроме одной, установленной Им Самому Себе и называющейся нравственной волей человека.
Знаменитый еврейский мыслитель XII в. Рамбам, живший в Испании, писал: "Наши мудрецы... говорили: "В небесах нет ни сидения, ни стояния, ни нужды, ни печали". Пророк спрашивал: "Итак кому уподобите вы Бога? И какое подобие найдете Ему?" (Ис. 40.18). Если бы Он был телом, Он был бы подобен другим телам. Всякий раз, когда Писание рисует Его в телесных терминах, вроде ходьбы, стояния, сидения, говорения и тому подобного, оно выражается иносказательно. Поэтому наши мудрецы говорили: "Тора глаголет языком человеков". Этому основному принципу учит стих Писания: "...глас слов [Его] вы слышали, но образа не видели, а только глас" (Втор. 4.12)".
БОГ ИСТОРИИ - БОГ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА - БОГ ИЗРАИЛЯ
Бог не только постоянно обновляет Своё творение, точно так же Он присутствует в истории. Разумеется, она делается людьми, однако в её основе лежит божественный план. От людей и их совокупной свободной воли в каждый момент истории зависит, каким образом он будет воплощён: путём радостного творчества или неимоверных страданий. Однако люди могут влиять только на характер осуществления божественного плана, но не на сам план.
Было бы неправильно считать, что, "составив" план истории, дав ей первый толчок, Бог совершенно от неё устранился. Бог Торы - Бог, активно вмешивающийся в историю человечества. Его попечительство распространяется на все народы, но особым образом Он связан с евреями, созданными Им для свидетельства о Себе на всём протяжении истории вплоть до её развязки. Первая из Десяти Заповедей начинается словами: "Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской...". Бог - это Бог, заключивший Союз с народом Израиля и давший ему заповеди.
Утром и вечером еврей, выполняющий их, повторяет молитву Шма ("Слушай"); традиция требует, чтобы он прочёл её и перед смертью. Первый стих этой молитвы гласит: "Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть..." (Втор. 6.4). В одной этой фразе заключено целое учение о Боге, но в данном случае важны только её обращённость к еврейскому народу ("Слушай, Израиль") и интимность отношений Бога и Его народа, выраженная местоимением "наш".
Слова "Бог наш" может произносить человек любой национальности, но в устах еврея они обретают дополнительный СМЫСЛ.
БОГ ЧЕЛОВЕКА
Бог иудаизма - это не только "Бог наш", Бог еврейского народа, Бог человеческого сообщества. Для каждого человека Он ещё и "Бог мой". Бог - Отец каждого конкретного человека, и в этом смысле каждый - сын Божий. Плохой (даже очень плохой), некрасивый или глупый, человек - всё равно сын Божий. До любого человека Богу есть дело, каждый Ему дорог.
Более того, ничем не ограниченный и ни в чём по своей природе не нуждающийся, Бог хочет любви человека. В той же самой молитве Шма еврей всю свою сознательную жизнь повторяет: "...и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем; и внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая..." (Втор. 6.5-7).
Эта заповедь любви должна быть произнесена по крайней мере дважды: вечером и утром ("ложась и вставая"). Кроме того, Бог хочет преемственности любви в поколениях: необходимо учить этой любви детей, те будут учить своих - и так до скончания века.
Разумеется, сама любовь и слова о ней - это не одно и то же, но, повторяя их всю жизнь, человек своим умом и своим сердцем постоянно возвращается к любви Бога, и, даже когда бездумно проговаривает эти слова (чего быть не должно и что, конечно, бывает), они незаметно обращают его сердце к ответной любви.
БОГ - ЛИЧНОСТЬ
Теперь можно сделать совершенно правильный вывод, что Бог в иудаизме - не понятие, не абстракция, не идея, но живая Личность. Некоторые критики иудаизма полагают, что такое восприятие умаляет Его, потому что в понятии личности уже заложено какое-то ограничение. Однако в еврейской мысли, в еврейском переживании Бога парадоксальным образом сочетается острое осознание безграничности Бога со столь же острым осознанием Его именно как Личности, вступающей с человеком в личные отношения.
С этой точки зрения отношение к Богу как к возвышенной абстракции ложно в той же мере, как и восприятие живого человека в качестве идеи.
Современная еврейская мысль особенно подчёркивает это. Одна из книг знаменитого еврейского мыслителя XX в. Мартина Бубера называется "Ты и я". Познание Бога, по мысли Бубера, возможно только тогда, когда человек в живом диалоге говорит Ему "Ты". Любая попытка сделать Бога "объектом" исследования уводит на ложный путь.
ОБ ИМЕНАХ БОЖЬИХ
В Торе и вообще в иудаизме Бог называется разными именами. Некоторые из них особо почитаемы, и поэтому по отношению к ним с особенной скрупулёзностью соблюдается заповедь: "Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно" (Исх. 20.7).
Имя, которое Бог открыл Моисею в пустыне, окружено особой святостью и никогда не произносится. Оно состоит из четырёх букв: "йод", "гей", "вав", "гей" - и имеет научное название "тетраграмматон" (четырёхбуквие).
Это Имя пишется в Торе полностью, но в молитвенниках заменяется двумя буквами "йод". И в том, и в другом случае обычно произносится слово "га-Шем" (Это Имя). В ортодоксальной литературе на русском языке вместо выражения: "Господь сказал" часто употребляются слова: "Га-Шем сказал".
До разрушения Храма первосвященник произносил Это Имя один раз в году, во время праздника Иом Киппур, входя в Святая Святых.
Тетраграмматон отличается от слова "еврей" ("иегуди") только одной буквой, носящей название "далет". Это название совпадает в написании со словом "дверь". Для еврейской традиции характерны острое внимание к языку, а также уверенность, что слова не случайны и сами по себе могут сказать подготовленному и проницательному человеку очень важные вещи. Из сопоставления тетраграмматона и слова "еврей" делается вывод, что евреи призваны быть той "дверью", через которую Бог должен войти в человечество.
Это Имя содержит буквы, с помощью которых образуются прошедшее, настоящее и будущее времена глагола "быть". Таким образом, Оно как бы собирает их в единое целое. В современном библиоведении Его толкуют обычно так: "Тот, Кто заставляет быть", или "Тот, Кто является причиной бытия". В синодальном переводе тетраграмматон переводится как "Господь".
Другое, наиболее часто употребляемое имя Бога возникает уже в первой строке Торы: "В начале сотворил Бог...". Словом "Бог" переводится здесь ивритское слово "Элоким". В соответствии с традицией в нём одна буква заменена на другую. В отличие от тетраграмматона это Имя произносится.
В первой главе Книги Бытия Бог назван только этим именем. Во второй, содержащей свою версию творения, употребляется тетраграмматон ("Господь"). В библейской критике принято считать, что обе главы были написаны (или, точнее, отредактированы) разными людьми. В научной литературе можно встретить условные названия этих глав по употреблявшимся в них именам Божьим.
В еврейской традиции содержится совершенно иное понимание. Считается, что вся Тора - откровение Божье, записанное Моисеем, т. е. её единственный автор - Сам Бог. Различие двух версий творения в первых двух главах Торы объясняется тем, что каждая из них выявляет свой смысл описанных событий, каждая в отдельности была бы односторонней, и только взятые вместе (при их лишь кажущейся противоречивости) они открывают человеку всю глубину заложенного в них смысла.
Большую роль для понимания этих глав играют используемые в них имена Божьи. Имя Элоким означает божественный закон, божественный суд, божественную справедливость. Тетраграмматон - божественное милосердие, без которого божественный суд был бы для человека совершенно безнадёжным.
В уже приводившейся молитве Шма ("Господь, Бог наш, Господь един...") неразрывно соединены оба этих лика Бога в обращённости их к человеку. Ощущение святости Имени породило в иудаизме особые "описательные" формы именования Бога, позволяющие называть Его не прямо, а косвенно. К ним относится, например, распространённая формула "Святой, благословен Он".
Среди имён Божьих надо упомянуть ещё одно. При его переводе возникла занятная филологическая ошибка. Речь идёт о звучащем достаточно загадочно имени "Господь Саваоф". Однако в действительности никакой загадочности здесь нет. Дело в том, что слово "цваот" (в русском языке - "Саваоф") - множественное число слова "цава" ("армия"), употребляемого в современном иврите точно в таком же смысле, как и три тысячи лет назад. Поэтому на самом деле Саваоф - это "Господь воинств".
При переводе на русский язык существуют ортодоксальная традиция сохранять принятое в иврите почтение к Имени и боязнь употребить его всуе в новой языковой среде. Кроме того, следует учитывать, что бумага, на которой напечатан текст, может быть разорвана, использована для бытовых потребностей (будем надеяться, что с этим текстом ничего подобного не случится). В таком случае записанное Имя Божье потерпело бы поношение, поэтому некоторые буквы в именах заменяются дефисом, например: "Б-г", "Г-сподь", "Вс-вышний".
|
